— Поздно. Они идут.

Поле обломков, поднятых с поверхности станции бортовым залпом, по-прежнему сохраняло свою плотность, не давая сканирующим комплексам ясно отслеживать события, происходящие в районе «Нибелунга».

На связь с тактическим отсеком вышел старший вахтенный офицер.

— Сэр, — обратился он к Олсби, — мы должны начать маневр для выхода из гравитационного поля станции. Иначе мы не сможем осуществить гиперпространственный переход.

Майор мучительно посмотрел на экран, но тут же отвел взгляд от картины хаотично сталкивающихся обломков.

— Да, я понимаю. Действуйте…

— Мы бросаем командира?! — Лейтенант Земцов рванулся к креслу координатора, но сзади в него вцепились Кирсанов и Римор.

Майор побледнел, вскочив на ноги.

— Я никого не бросал там! — задыхаясь от гнева, выкрикнул Олсби. — Осталось пятьдесят минут до взрыва! Ты хочешь, чтобы эти обломки, как шрапнель, ударили по кораблю?!

— К Фрайгу взрывы, майор! — На губах Земцова выступила пена. Два дежурных офицера повисли на нем, едва удерживая лейтенанта от совершения должностного преступления. — Дай мне десантный модуль!

— Я послал на станцию индивидуальную капсулу! Все! Еще слово, лейтенант, и я отдам тебя под трибунал!

В этот момент легкий толчок заставил всех пошатнуться.

«Борт 2057» включил установки маневровой тяги, разворачиваясь в сторону открытого космоса. Земцов внезапно перестал вырываться.

— Ты сам пойдешь под трибунал, майор, если командир не выберется оттуда, — сипло произнес он.

Олсби не смог или не нашелся что ответить.

Лейтенант Земцов вышел из тактического модуля в состоянии бешенства, не сказав больше ни слова.

Олсби дрожащей рукой коснулся сенсора связи.

— Дежурный? Как старший офицер корабля, я приказываю перекрыть до особого распоряжения доступ к стартовой палубе! Исполняйте!

Обернувшись, майор окинул мутным взглядом бледные лица двух лейтенантов.

— Сейчас я напишу рапорт по факту нападения на старшего офицера. Вы согласны выступить свидетелями?

— Если капитан Шелест погибнет, это будет следствием вашего приказа, господин майор, — глухо ответил ему Кирсанов.

— Какого приказа?! — Казалось, Олсби сейчас хватит удар.

— Приказа комплексам «Прайд» открыть огонь из электромагнитных вакуумных орудий главного калибра.

— Значит, вы отказываетесь свидетельствовать против Земцова?

— Мы работали, — произнес лейтенант Римор. — И ничего не видели. Тактический отсек не оснащен видеозаписывающей аппаратурой.

— Убирайтесь отсюда. Оба.

— Извините, сэр, но мы вынуждены остаться. — Кирсанов вернулся к своему рабочему месту. — Операция еще не завершена. Она не может считаться завершенной до выяснения судьбы капитана Шелеста. Вероятно, вы случайный человек на флоте, если не понимаете этого.

Плавное ускорение заставило Олсби вцепиться побелевшими пальцами в спинку своего кресла.

Борт задействовал двигатели маршевой тяги, уходя в точку гиперпространственного перехода.

— Хорошо. Продолжаем работать. Я разберусь с вами по возвращении на базу, не сомневайтесь.

Несмотря на ничтожную гравитацию, поступь «LDL-55» отдавалась в каждой переборке штурмового носителя. Их ступоходы, идеально приспособленные для сцепления с любой металлокомпозитной поверхностью, наполняли корабль ритмичной вибрацией.

— Есть две истины, Охотник, — мысленно произнес Рауль, затащив в отсек уже переставшие искрить корпуса уничтоженных сервомеханизмов. — Во-первых, надежда всегда умирает последней. Пока ты не опустил руки, всегда есть шанс выбраться из любой передряги. — Он вскрыл технический кожух и вытащил треснувший шар программно-аппаратного ядра «LDL-55». — Так, это нам не понадобится. — Шелест быстро, со знанием дела убрал ненужные детали, вытащил поврежденный блок сервомоторов, отсоединил поворотную платформу вместе со ступоходами, оставив в корпусе лишь излучатель, систему накачки и наполовину разряженные накопители энергии. — Во-вторых, добро должно быть с зубами, — изрек он, оттолкнувшись от пола. Низкая гравитация позволила ему подняться в плавном прыжке до уровня бокового оружейного пилона серв-машины, где изначально крепился блок вращающихся стволов стопятидесятимиллиметровых магнитно-импульсных орудий.

— Я не понимаю смысла твоих фраз.

— Быстро, поддержи меня манипулятором!

Один из пяти гибких сервоприводов изогнулся, без усилия удерживая фигуру в бронескафандре на высоте десяти метров от пола.

— Никогда не теряй надежды и дерись до последнего, если на тебя напали, — ответил Рауль на вопрос Охотника. — Подумай об этом на досуге. В нашем мире нет чистых понятий — жизнь проходит между крайностями. Так… — Рауль отыскал взглядом свободные разъемы энерговодов и гнездо, куда подключался оптический кабель, соединявший систему «Фалангера» с блоком точного наведений орудий.

Хвала унифицированным разъемам. Питание и управляющий интерфейс подключились к гнездам оружейного пилона.

— Тестовый сигнал?

— Есть.

— Охвати корпус излучателя свободными манипуляторами. Прижми его к пилону и зафиксируй.

Рокот шагов нарастал. Вибрация приближалась, к ритму поступи теперь добавились удары — это « LDL-55» взламывали отсек за отсеком.

— Быстрее. Отпусти меня. Нужно успеть закрепить второй лазер.

Охотник повиновался. Он был потрясен. При всех преимуществах кибернетической системы он только что почувствовал, сколь велика пропасть между образом мышления человека и его собственным. Шелест за минуту сделал то, до чего не додумался ни он сам, ни Ремонтник. Как остро он испытывал хроническую нехватку боеприпасов к баллистическим системам вооружений, чем только не снаряжались его орудия, вплоть до самодельных капсул, начиненных обыкновенными болтами…

Он чувствовал, что оживает. И не потому, что снова мог вступить в бой, нет — Охотник перестал воспринимать пустоту киберпространства, рядом с ним вновь находился единомышленник, способный общаться с ним, походя щедро открывая неизвестные загадочные истины, которые еще предстояло осмыслить, постичь…

Так что тогда абсолют?

Мысли, невольно подслушанные Охотником, или тот факт, что человек принял его как равного себе, остался, невзирая на смертельный риск?

Я сам принимаю решения…

Мы разные…

Вот где скрыто превосходство создавших его существ — их разум гибок, как манипулятор, но среди прочего Охотник чувствовал: в рассудке человека есть понятия, которые крепки и прямы, как стержень.

— Будь самим собой. Не комплексуй, — будто услышав его мысли, откликнулся Шелест, заканчивавший подключение второй лазерной установки. — Давай, сейчас ты должен показать лучшие боевые качества «Одиночки». Ты ведь не уничтожил боевые программы, Охотник?