Таймер на установленных подле арки зарядах начал отсчет последних десяти минут перед взрывом.

«Борт 2057» вернулся в метрику трехмерного космоса спустя четверть часа после погружения в гиперсферу и снова взял курс на древнее сооружение.

Майор Олсби включил систему объемного сканирования. Входящие в комплекс оптические умножители уже демонстрировали в сфере голографической проекции, как клубятся над точкой дислокации «Нибелунга» новые облака обломков, среди которых, медленно вращаясь от столкновений с другими объектами, плыла оплавившаяся, но узнаваемая арка…

— Анализ радиоактивности! — приказал он лейтенанту Кирсанову.

— Сканеры подтверждают радиоактивность обломков.

Значит, Шелесту удалось подорвать злополучный штурмовой носитель.

— Всем сканирующим комплексам — режим поиска сигнала спасательной капсулы. Как только будет получен пеленг, меняем курс и идем к точке подбора!

Над близким, изломанным контурами надстроек горизонтом станции царили яркие россыпи немигающих звезд.

Охотник, сбросив ненужные теперь лазерные установки, бережно прижимал к своему исполинскому корпусу хрупкое человеческое тело.

Он нес самое драгоценное из всего, что дарила ему судьба.

Жизнь человека. Жизнь друга.

Тонкий, ясно различимый сигнал радиомаяка спасательной капсулы приближался с каждым шагом исполинской серв-машины, и вместе с этим близилась минута расставания.

Рауль временами приходил в сознание, и тогда они обменивались короткими мыслями.

Вот и замкнулся очередной круг трудного саморазвития искусственной нейросети. Охотник предчувствовал, как станет снедать его одиночество.

— Не все так плохо… — коснулась его сознания мысль Рауля. — Ты сможешь воплотить свою мечту.

Верхний сегмент спасательной капсулы открылся, обнажая противоперегрузочную систему ложемента. Охотник с большим трудом бережно опустил тело капитана Шелеста внутрь спасательного аппарата.

— Да. Теперь я смогу строить. И думать о тебе.

В бесхитростности Охотника прозвучала горечь.

Внешний сегмент уже почти закрылся, когда он услышал последнюю адресованную ему мысль, посланную имплантами Рауля.

— Я вернусь, Охотник. Обязательно вернусь.

В тактическом отсеке малого крейсера внезапно заработал предупреждающий сигнал.

— Есть устойчивый опознавательный сигнал! Это спасательная капсула!

— Где она?

— Движется! Стартовала несколько минут назад.

— Следите за ее траекторией!

Все внимание офицеров сосредоточилось на показаниях следящих за перемещением капсулы локационных систем, поэтому никто из них не видел одинокую фигуру Охотника, провожающего взглядом видеосенсоров крохотную, исчезающую во мраке космоса звездочку.

Планета Эрес. Три года спустя

Вот и закончилась зима…

Мысли сегодня казались чистыми, звонкими, как ручьи талых вод, питающих озеро, расположенное в центре котловины.

— Дядя Рауль! Доброе утро!

Шелест обернулся. На крыльце небольшого двухэтажного домика стоял восьмилетний мальчуган, в чертах детского лица читался неподдельный восторг. Для него наступило еще одно безмятежное утро, а впереди — долгий, сулящий массу новых впечатлений день.

Губы Рауля тронула невольная улыбка.

Племянник гостил у него второй день. Смышленый любознательный малыш.

— Действительно доброе, Сережа, — ответил он и тут же добавил нарочито суровым тоном: — Бегом умываться. И обязательно надень куртку, когда будешь выходить на улицу.

— А ты покажешь мне большого кота?

— Потом. Сейчас к ним нельзя. Все, марш в дом, пока не простудился.

— Я быстро, дядя Рауль!

Шелест поднялся на крыльцо, прошел по террасе, смахнув ночной иней с небольшого столика. Завтракать он предпочитал на свежем воздухе.

Сережа, как и обещал, появился скоро — не прошло и пяти минут, как он, одетый в специально приобретенный для этой поездки горный костюм (чем несказанно гордился), уже сидел за столом, уплетая за обе щеки походный завтрак из саморазогревающейся упаковки.

Ему нравился дядя Шелест, и вообще все окружающее вызывало восторг. Чего стоил один ночной перелет на флайботе от космопорта до затерянного в горах на краю огромной котловины домика! Ночью он почти не смог разглядеть окрестности, зато теперь вертел головой во все стороны.

— Вау!.. — Мальчуган замер, не донеся ложки до рта.

Буквально в сотне метров от дома на самом краю обрыва застыл древний летательный аппарат.

Шелест, проследив за взглядом племянника, вполне обоснованно подумал, что сегодня ему предстоит ответить на множество вопросов.

— Дядя Рауль… Это настоящий истребитель?

— Настоящий, — кивнул Рауль, взглядом напоминая, что ложку все-таки следует донести до рта. — АКИ[15]системы «Гепард», — пояснил он. — Ты ведь проходил в школе историю?

— Да.

— Тогда доедай, и мы сходим к нему.

Истребитель действительно был старым. Его обшивка потемнела, местами бронеплиты покрывали шрамы от попаданий лазерных лучей или снарядов вакуумных орудий. Со стороны он выглядел словно усталая птица, сложившая крылья на краю обрыва.

Более тысячи лет назад он совершил аварийную посадку на небольшое горное плато, царящее над глубокой котловиной (полуразрушенным кратером, как считали планетографы).

Именно здесь, на каменистой, продуваемой всеми ветрами площадке, подле древней машины, защищенной от воздействия внешней среды прозрачным полусферическим колпаком, располагался символический вход на территорию национального заповедника планеты Эрес, где Рауль Шелест, отставной капитан Военно-космических сил Конфедерации Солнц, третий год занимал должность главного смотрителя.

Эту работу ему нашли друзья, договорившись с администрацией заповедника еще в тот период, когда Рауль находился в госпитале, на Элио.

Он никому не объяснял причины, по которой написал рапорт об отставке. Официальной версией его досрочного ухода из флота являлось тяжелейшее ранение, но в век высоких технологий врачи уверенно прочили ему возвращение в строй — они действительно поставили капитана на ноги, имплантировав ему искусственную тазобедренную кость, однако Рауль все же решил расстаться со службой.