Он внезапно замолчал и стал смотреть перед собой.

Адам подозвал официанта.

– То есть – идет эвакуация пятой колонны? – сказал он тихо.

Коля кивнул.

– Очень может быть. И тебя приволокли из твоего занюханного Бейрута в большой многолюдный город, чтобы те, кто хочет, могли к тебе подойти и поговорить…

– Именно ко мне?

– Именно к тебе. Только что из кратера. Опять же репутэйшн. Понял?

– Ну… в общем, да. Хотя и это фигня.

– Даже пчелы – фигня. Это ты мне поверь. А эвакуация идет и идет.

– А когда она завершится…

– Вот тут-то он и начнется? – весело сказал Коля. – Большой фестиваль крабовых палочек! Так что жуй быстрее, пока звезда Полынь не плюхнулась в пиво…

* * *

Воздух был мохнатый, колючий, с иглами и корочками. Он вел себя своенравно: то застревал в горле, то убегал куда-то вбок… Потом у воздуха постепенно возникли лапы и зеленые глаза. Лапами он мягко, медленно, ритмично давил Саньке на грудь, а глазами рассматривал что-то внутри. От взгляда это «что-то» вздрагивало, натягивалось резко и болезненно – но потом расслаблялось… растекалось…

Наконец, подчинившись этим мягким лапам и этому зеленому взгляду, Санька просто уснул – без мучений и бреда.

Санкт-Петербург, Кавголово

Если бы Адам не знал достоверно, что сегодня пятница, он решил бы, что – воскресенье; настолько были пусты улицы. Заглянув утром к Вите и убедившись, что с нею, с одной стороны, все в порядке, а с другой – что от неё нет и долго не будет ни малейшего толка, он доехал до штаб-квартиры, час посидел в архиве, оставил девочкам довольно большой список необходимых материалов, потом от связистов позвонил в госпиталь – Александр Смолянин все ещё был без сознания, но общее его состояние опасений уже не внушало, – и наконец заказал переговоры с принцем Халилем.

Через полчаса ему ответили, что принц в горах и из-за сильных гроз практически недоступен для переговоров. Возможен только обмен шифротелеграммами. Адам подумал и продиктовал вопрос: имелись ли среди погибших тела представителей неидентифицированной расы?

Все это время он пытался по селектору связаться с Мартыном, но тот был неуловим. Наконец Адаму сказали, что Мартына сегодня не будет.

Адам не поленился сходить в приемную и написать Мартыну кляузу на самого же Мартына: что-де обещанный приоритет «экстра – четыре креста» является ничего не значащей фикцией, что даже необходимую установочную информацию приходится добывать самостоятельно и обходными путями (он написал «через жопу», потом аккуратно зачеркнул) и что, наконец, без полного допуска ко всем материалам и фигурантам этого дела он, Адам, больше и шагу не сделает, чтобы не выглядеть совсем уж полным идиотом.

Выйдя из штаба, Адам перекусил в маленькой, на три столика, пышечной – и поехал в Кавголово.

Абалмасова он не видел уже полтора года. За это время многое могло произойти, многое измениться… Адам всерьез ни на что не рассчитывал. Но оставлять Абалмасова в тылу почему-то не хотелось.

Ромка Абалмасов был неимоверным фанатом марцалов, но совершенно не таким, как молодняк. Адам некоторое время был этим весьма озадачен, пока не понял сути дела. В Ромкином фанатстве не было места любви. Он любовался, но не любил. Старался узнать все, но – не любил. Восхищался – но не любил…

Семь лет назад Ромка подорвался в Боснии на старой мине, обследуя остатки имперского катера, сбитого марцальскими сторожевиками. Кажется, тогда он даже не горевал по отрезанной ноге. На пенсии у него наконец появилось достаточно времени для удовлетворения своего страстного любопытства.

Подъехав, Адам посигналил. Из открытой двери тут же выглянула Ксюха, дочка. Махнула приветливо рукой и побежала загонять в конуру огромную черную бесформенную собаку. Следом за Ксюхой на крыльцо вышел Ромка, похожий на капитана Сильвера: лохматый, с повязкой через глаз, в тельняшке и с костылем. У него имелся нормальный фиброкарбоновый протез, но дома и в жару Ромка предпочитал разгуливать именно так. Загаром он мог посоперничать с Адамом…

После объятий и обмена приветами от общих приятелей и бывших сослуживцев сели за стол и под острые огурчики и молодую рассыпчатую картошку с укропом уговорили пузырек фирменного абалмасовского «Йо-хо-хо», произведенного из сахара и едва проросшего ячменя. Ромка утверждал, что у тех пятнадцати ребят этого напитка было немерено, а потому им был и черт не брат, и любые мертвецы сохраняли природное добродушие и леность. Адам же, напротив, всегда утверждал, что писать нужно «Йохо Хо» и что это японское женское имя… Потом Ромка локтем отодвинул в сторону пустую посуду и, трезво глядя Адаму в глаза, сказал:

– Ну, вываливай. Что-то серьезное?

– Видимо, да. – Адам вытянул из пучка длинную укропину и стал её медленно жевать с верхушки. – Почитай-ка вот это. И скажи, стоит мне доверять источнику или послать его подальше…

– Давай.

Он протянул Абалмасову конверт, полученный вчера от Коли. Тот развернул бумагу, быстро забегал глазами, уголки его губ медленно загибались кверху.

– В общем, явной лажи не вижу, – сказал Абалмасов, дочитав. – Кое-что я представляю иначе, но… в общем, это детали. Можно познакомиться с ребятами, которые это писали?

– Боюсь, что пока нет, – сказал Адам.

– Жаль, жаль… Значит, ты теперь ими занялся? А с какой подачи?

– Помнишь, ты говорил, что те марцалы, которых мы видим, – это не вся их цивилизация, а только этакий кавалерийский отряд специалистов – и что мы можем лишь пытаться реконструировать целое по этой маленькой и специфической части?

– Ну. Говорил.

– И что ты смог реконструировать?

– Ни хрена я не смог. Так… частности. Причем, как ты понимаешь, все это достаточно бездоказательно. Уж очень мало неоспоримых зацепок. Можно слепить так, а можно – этак… Ты понимаешь, да?

– В общем, понимаю.

– Скажем, я почти уверен, что картинки их родной планеты, которые они нам показывают, – сплошное фуфло. Они живут не там, не так…

– Ни фига себе.

– Но я так и не установил, где они живут и как. Несмотря на все мои усилия. Я знаю о них столько, что могу уверенно сказать: я ни хрена о них не знаю.

– Как ты это понял?

– Долгая история… Началось с того, что в одном их кино засек мелкий технический сбой. Зацепился за него, стал присматриваться… Помнишь, когда ещё были компьютеры – на них делали всякие рисунки, фильмы…

– То есть что – у марцалов есть компьютеры?

– Уверен, что есть. Ясно, что не такие, какими были, наши, – хроносдвиги им по хрен…