— Я работала с тем списком, который дала Лиза Гончарова, — сказала Анна, осторожно разгребая угли.

Это разрушило наваждение, прогнало иллюзию беззаботного лета, которое хочется оставить в памяти навсегда.

— Тебе обязательно говорить об этом сейчас? — поморщился Леон.

— Так я ведь начала все это, чтобы подумать о деле. Мне так проще! А говорю я, потому что ты пришел. Могу и не говорить.

— Продолжай, прошу, я для того и приехал.

Он действительно приехал ради дела — теперь, после подозрительного поведения Рыбникова, это стало особенно важным. Но потом был этот тихий двор, далекая стена леса, запах дыма и медовых одуванчиков в воздухе… Ему не следовало отвлекаться, но здесь нельзя было не отвлечься.

Возможно, Анна чувствовала то же самое. Но ей не обязательно было проводить черту между работой и отдыхом, она вполне могла наслаждаться летом, не отвлекаясь от расследования.

— Не думаю, что Гончарова просто хотела отвлечь нас. В названные ею сроки все, кто в ее списке, действительно вели несколько проектов вместе, рискну предположить, что они тесно общались. Все они богаты и влиятельны. Если Юпитер проследил один из платежей до города, это вполне мог сделать один из них.

Она закопала медный сосуд в угли и отошла на пару шагов, наблюдая за игрой последнего пламени. Она в этом белом платье казалась особенно юной сейчас, хрупкой и тонкой, как облака, изредка проплывавшие в небе. Леону снова пришлось напоминать себе, что это не мирный разговор, и сейчас не то время, чтобы вот так отвлекаться… Ну а когда будет «то время»? Будет ли вообще?

— Ты пока говоришь в прошедшем времени, — заметил он. — А сейчас что? Нет больше этого «городского совета»?

— Нет, уже нет. Их было всего шестеро, постоянно там живут только двое, еще двое часто приезжают, у них там семьи.

— А остальные?

— Один эмигрировал, другой умер. Так что подозреваемых у нас, теоретически, четыре. Того, который эмигрировал, я бы тоже со счетов не списывала, но проверить его будет сложнее, чем других, поэтому его оставим на потом.

У Леона пока не было времени заняться этими людьми, да и список все время был у Анны. Они казались такими лишними среди загородного покоя… Но один из них вполне мог быть убийцей.

Это, по-своему, даже завораживало. Когда расследование только началось, Леону казалось, что у них и шансов нет. Это же чистый хаос! Столько смертей, такой скандал — и ни одной зацепки! Но появилась одна ниточка, вторая, и вот у них уже шесть имен, среди которых, скорее всего, и скрывается Скульптор.

— Смотри, кто там был… Начнем с погибшего — Степан Янковский. Умер в две тысячи десятом году, — сообщила Анна. — В следующие несколько месяцев совет этот потихоньку, сам собой, распался. Значит, Янковский там был среди главных. Это делало бы его идеальным кандидатом на роль Скульптора, если бы не смерть.

— Так ведь мы не знаем, жив ли Скульптор, — напомнил Леон. — Юпитер сказал, что последняя его работа продавалась два года назад.

— Во-первых, Юпитер только предполагает, что это его работа, он точно не знает. Во-вторых, он наверняка упомянул и про «отстойник», где эта работа могла храниться годами. Но в чем-то ты прав, и совсем игнорировать Янковского мы не будем, проверим, что сможем. Есть там еще Эдуард Мишин. Немолодой, но семьи нет — ни законной, ни даже сожительницы, стопроцентный одиночка. Бизнес у него серьезный, возможности — большие, и никто за ним постоянно не следит.

— Очень удобно для серийного убийцы.

— Даже слишком удобно, — покачала головой Анна. — Не люблю идеальных подозреваемых. Но поговорить с ним надо, он все еще живет в этом городе, так что съездим к нему. Заодно и с Петром Свищевым поболтаем, тоже на малой родине остался. Местный криминальный авторитет — и скрывает это ровно настолько, чтобы не отправиться за решетку. Та ситуация, когда все всё знают, но никто ничего не докажет.

Это был еще один очевидный преступник. Леон даже не стал подчеркивать это, Анна и сама все понимала. Но Скульптор должен быть умнее, он, по идее, последний, кто похож на серийного убийцу… Или нет? Может, они как раз все усложняют? Ни на кого нельзя закрывать глаза, подозреваемых всего шесть, проверить можно каждого.

— Тот, который уехал в Америку, — Всеволод Самойлов, — продолжила Анна. — У меня есть неплохие контакты в США, я попрошу проследить за ним.

Упоминание США почему-то заставило ее насторожиться, и это не укрылось от Леона. А ведь он был уверен, что в той командировке все прошло хорошо! Но что если нет? Она ведь никогда не скажет — она за молчанием прячется.

— Аня, у тебя все в порядке?

— Все прекрасно, — поспешила ответить она, и в этой поспешности, непривычной для нее, было лучшее указание на ложь. — Кто там еще? Ах да, Артем Игнатьев, адвокат, перебрался в Москву, у него здесь успешная практика. И последний благодетель из парка — Андрей Муров. У него успешный бизнес в сфере грузоперевозок.

— Настолько успешный, что он может доставить из-за границы что угодно и кого угодно?

— Вполне. Как видишь, парк восстанавливали не шесть самураев, там у каждого рыльце в пушку. Но пушок нас как раз не интересует, нам нужно понять, у кого это рыльце в крови.

Она отошла от костра и легко опустилась на траву рядом с Леоном, нисколько не заботясь о платье. В воздухе пахло дымом, медом и специями. Анна сидела так близко, что только руку протяни — и можно дотронуться до фарфоровой кожи.

Но он сдержался. Леону казалось, что если дотронуться до нее, она упорхнет, как бабочка, а ему нравилось видеть ее рядом с собой.

— Ты считаешь, мы сумеем распознать его — если он жив? — спросил Леон.

— Сложно сказать. Если он такой, как Эд Гейн, то он просто не сумеет скрыться. Психическое расстройство, которое провоцирует такое отношение к смерти, не предполагает какую-то особую хитрость.

— Но ты ведь сама говорила, что он отличается от Гейна. Он хорошо заметает следы, он покупает себе жертв, он продает свои творения через аукцион… Асоциальный псих вряд ли на такое способен.

— А у нас пока нет никакой гарантии, что это делает он один, — парировала Анна. — Мы не знаем, кто сейчас рядом с ним. Эд Гейн не скрывался, его много лет спасало то, что окружающие были добровольно слепы. Преступник был у них прямо перед носом — но как же поверить, что знакомый всем старина Эд способен на такое! В случае со Скульптором, многое по-другому, это факт. Но даже если он сумел скрыться от властей, вряд ли люди, которые живут с ним много лет, ничего не заметили. Поэтому нам нужно будет поговорить не только с людьми из списка, но и с их семьями.

— Это отнимет время…

— Разве у нас есть альтернативы? Возможно, нам повезет быстро, кто знает…

— Или семья ничего не заметила, и все это будет напрасной тратой времени, — указал Леон.