– Я не понимаю, как вы можете в такое время думать окаких-то бабочках! Это преступно! Это неприлично!

Сварог на миг опешил. Ни с того ни с сего этаэкзальтированная барышня вдруг вспомнила о его скромной интеллигентскойперсоне. Но в одном она была права – Сварог действительно ехал бабочек ловить,как бы глупо это не звучало.

Такую легенду он сочинил себе сам, вспомнив кстати илинекстати один польско-советский комедийный фильм перестроечной поры. Разве чтонаправлялся он за бабочками не на Суматру, а в какую-то загадочную Голенойскуюлесостепь. Но тоже в качестве энтомолога с непременным сачком, в дурацкихкруглых очочках с простыми стеклами, а на крюке в вагонной стене за спинойсейчас висела круглая шляпа с закатанной противомоскитной сеткой.

Сварог, посоветовавшись со знающими людьми, выбрал себеприкрытием статус приват-ректора энтомологии, что в переводе снаучно-интеллигентского на человеческий означает: профессор по бабочкам ипрочим мелкокрылым, не преподающий в университете, работающий на дому или гдеему вздумается, по своей программе исследований, одобренной и оплачиваемойнаучными кругами. Хорошее прикрытие, между прочим, надежное. Такихкабинетно-полевых червей мало кто знает в лицо, кроме самых близких коллег. Иотношение окружающих к ним снисходительно-невнимательное, как к чужим детям илигородским сумасшедшим. И можно нести полную (но все ж таки подальше отполитики) околесицу, не боясь, что тебя одни сочтут врагом трудово… пардон,колдовского народа, а другие – быдлом, замахнувшимся на вековые устои. Подобныеученые мужи завсегда живут в своем мирке, в симбиозе с какими-нибудь тамчешуйчатокрылыми и членистоногими; они не полезны и не вредны для дел какреволюции, так и оппозиции, и потому абсолютно неинтересны ни тем, ни другим.Зато умные, в очках, понимаешь… Стало быть, под такой личиной зело удобнопроскальзывать и просачиваться.

Что, собственно, и требуется.

– Помилуйте… – весьма натурально покраснелпрославленный энтомолог и содрал с носа очки. Прищурился близоруко на капризнуюдевицу, запыхтел: – Да по какому праву… Я не понимаю…

– Не понимает он, видите ли! – девица уже почтивизжала. – Народ, сплотившись вокруг защитников трона, из последних силпротивостоит банде прохиндеев, а этот, видите ли, не понимает! Ему важнеекакие-то… какие-то мотыльки! Почему вы не на баррикадах?!

Баррикад на улицах столицы отродясь не было, в столице все проходилобез особого шума и слишком уж поднятой пыли, однако подобной узости женскогомышления приват-ректор стерпеть не мог. Храбро водрузив очки на нос, онзахлебнулся возмущением и забубнил, постепенно увеличивая громкость и к финалудойдя до форте:

– Мотыльки! Какие мотыльки? Да что вы понимаете! Я едув Голенойю, в Голенойе моим коллегой, профессором Таран-Тогой, обнаружен второйподвид спиралеголовки зеленоватокончиковой! Второй! Вы хоть понимаете, что этозначит для всей науки?! Да что вы понимаете… Это переворот! Это революция вэнтомологии! Оппоненты умоются слезами!..

– Ах, переворот? Ах, революция?! – девица перешлана фортиссимо. – А что под вашим носом творится, вы видите?!

Пожалуй, со скандалом Сварог переборщил. Еще, не дай бог,явится дорожный старшина… А привлекать особое внимание к своей персоне Сварогне собирался. На выручку приват-ректору, незаслуженно атакованному девицей скапризным лицом, пришел толстяк стат-барон.

– Полноте, барышня, – улыбнулся он траурнойдевице, раздвинув толстые щеки. – Приват-ректор же не виноват, что на нассвалилось эдакое несчастье. И наука тоже ни в чем не виновата. А научныеисследования прекращать нельзя.

– Что вы такое говорите! – лицо девицы исказиланедовольная гримаса, лишив его последних черт привлекательности, хотя тон онаснизила. – Сейчас надо отменить все пустое и незначительное! Надособраться всем людям вместе и ударить, ударить!

– Э, не скажите! – толстяк стат-барон уютнопочмокал губами. – Кто знает, в каких пустяках таятся ключики к великимтайнам. Представьте себе, что господин приват-ректор откроет-таки доселенеизвестный вид бабочки, и на крылышках ее будет пыльца, которая… ну, скажем, спомощью которой он сможет приготовить снадобье, делающее людей неуязвимыми кмагическому воздействию.

– Детский лепет какой-то, – фыркнула девица.

Сварог посмотрел на толстяка в попугайских одеждах новымвзглядом. Этот, с виду типичный фат и прожигатель жизни, оказывается, не толькостат-барон, но еще и философ. Сам Сварог смолчал, лишь обиженно и беспомощнохлопая глазами в полном согласии с ролью интеллигента.

И тут в защиту Сварога, хотя этого, вроде, особо уже и нетребовалось, выступил еще один человек. Его жена.

Да, да, жена. Обзавелся он, представьте, и женой. Правда,жили они не в законном и даже не в гражданском браке, а в самом что ни на естьфиктивном, но про то мало кто знал. Лишних в эту историю не посвящали.

– А чего ты пристала, чего пристала? – наседалаона на барышню с капризным лицом. – Ты кто такая? Мой муж – автор кучикниг, с ним считаются во всех университетах, к его словам прислушиваютсяполитики! Бабочки ей не нравятся, подумаешь! Нет, ты кто такая?

Странная все-таки женщина была его «жена», с которой Сварогвпервые встретился незадолго до отъезда. Келина Ван-Ради до событий велаподпольную работу на Гвидоре, откуда ее доставили специально посланнымаэропилом, потому что Щепка срочно собирала вокруг себя самых верных и способныхсоратников, а Келина, по словам Щепки, была товарищем проверенным и надежным.Вот только с первой же минуты знакомства она принялась играть роль супругиспеца по бабочкам, эдакой недалекой куклы, до безумия влюбленной в своегогениального мужа и живущей только его интересами (а точнее – влюбленной в егоденьги и живущей на них); и из этой роли она не выходила ни на минуту. Дажеесли была наедине со Сварогом. Интересно, подумал он, а когда они окажутсянаедине надолго, выйдет она из роли или продолжит ее естественным образом?..

Сварог знал, что без надежного помощника (и соглядатаязаодно, куда ж без этого) его в дорогу не отправят, поэтому не возражалпонапрасну. Тем более, ему требовался рядом толковый консультант по самымобыкновенным житейским вопросам. Хоть Сварог и провел в Короне немало, нокак-то не было, знаете ли, времени вникать в бытовые тонкости, вдумчивознакомиться со здешними обычаями, установлениями и условностями. Так, лишьнемножко нахватался по верхам, в перерывах между погонями и стычками спревосходящими силами противника… Правда, выбранная им личинаученого-энтомолога выглядела удачной еще и потому, что в нее прекрасновписывались любые чудачества, любая рассеянность и забывчивость. Однако делобыло не только в том, чтобы самому выпутываться из щекотливых ситуаций, но ичтобы анализировать окружающую обстановку. Например, если кто-то рядом будетвести себя несообразно своему социальному статусу, Сварог этого не определит и,стало быть, вовремя не насторожится. А вовремя не насторожится – может бытьзастигнут врасплох с самыми непредсказуемыми последствиями. Потому что вдовольно опасное предприятие они отправились, чего уж там.