Вот и все, что знал Сварог о железнодорожном сообщении наКороне до того, как сел в поезд.

Шел второй день увлекательного железнодорожного путешествия.В четырехместном купе их ехало шестеро. Четверо пассажиров, к числу которыхпринадлежали Сварог и его спутница, путешествовали самым что ни на естьзаконным образом – согласно честно купленным билетам, двое других – дав на лапупроводнику, который в Короне носил гордое звание «дорожный старшина». Двоевнеплановых пассажиров спали на третьих, багажных, гамачного вида полках, аднем сидели внизу вместе со всеми. Сие напоминало бывшему майору ВДВвозвращение поездами с южных курортов в давно забытые советские времена – тогдатоже мест в поездах было значительно меньше, чем желающих уехать.

Массовый отъезд из столицы начался две недели назад. Послетого, как распространилась информация о создании Вольной республики Корона состолицей в городе Некушд (кстати, очень уж быстро и повсеместнораспространилась сия информация, чтобы не заподозрить за этим хорошую, продуманнуюорганизацию). И народ поехал.

На заседании Монитории было решено: отпускать. Потому что впротивном случае можно заиметь движение сопротивления в собственном тылу, дажеболее того – у себя под носом. Пусть уж лучше все, кому не нравится новыйпорядок, находятся по ту сторону Черты, а все кто с нами – по эту. Так онобудет проще и яснее. В общем, как выразился Гай-Раббо, зампредседателяМонитории: «Хорошо, когда прыщи сами соскакивают с твоего тела и перебегают натело недруга».

Сварог сидел у непривычного овального окна в дождевыхпотеках и смотрел на пробегающие за окном пейзажи. Смотрел, как ни странно, слюбопытством, хотя виды были до зевоты однообразные: пашни, леса, реки,деревеньки, городишки, опять пашни, деревеньки и реки. И монотонная, нескончаемаялента сетчатой ограды, сопровождающей путь в десяти шагах от колеи. Ах да, иветряки, конечно, как же без них… Сварог за этот месяц так привык кнепременному присутствию рядом этих серых электрических мельниц, к этомувечному «шур-шур-шур», доносящемуся либо сверху, либо сбоку, что ужевоспринимал ветряные двигатели как что-то само собой разумеющееся, о чем иупоминать лишний раз не стоит, как, скажем, о тучах над головой…

Он вдруг понял, почему с таким упоением глядит в окно ипочему его нимало не тяготит дорога – он обыденно, элементарно соскучился пожелезнодорожным путешествиям, которые, положа руку на сердце, всегда любил, ноуже очень давно не доводилось никуда прокатываться под стук колес, под мерноепозвякивание, под мелькание за окном однообразных пейзажей. В последнее времяон все больше плавал, летал и бродил между мирами.

Кто-то в соседнем купе тихо напевал, подыгрывая себе наструнном инструменте, судя по звучанию – на сорокаструнной лире.

А в их купе продолжался вялотекущий, типично поезднойразговор – одновременно и ни о чем, и о самом наболевшем.

– Я видел своими глазами. Они подступили к стенамэлектрической станции. Но солдаты Каскада остановили их меткими выстрелами упервой линии проволочного заграждения, – с жаром рассказывал рыжеволосыйтолстяк в одежде попугайской расцветки: ядовито-зеленом трико и желтомплаще. – Тогда они отступили на безопасное расстояние и стали совещаться,как быть. Разрушать стены электрической станции они не хотели, потому что нехотели потом восстанавливать…

Сварог уже знал, что этот с виду типичный лавочник носиттитул стат-барона и до событий проживал в своем поместье – небольшом, нопроцветающем. Процветало поместье за счет фабрики по производствуэлектромобильных шин. Причем стат-барон не сдавал землю в аренду оборотистымкапиталодержателям, а на свои сбережения организовал производство и некотороевремя даже самолично руководил процессом. Правда, довольно скоро он отошел всторону, передав дела управляющему.

Работа встала спустя неделю после начала событий. Цеховыерабочие пришли на фабрику, но не разбрелись по рабочим местам, а скучковалисьво дворе, где долго спорили и в конце концов порешили: нечего впустую тратитьсилы, когда не сегодня-завтра маги завалят все прилавки наколдованными шинами.К тому же эти маги и дармовой едой нас завалят, и каждому дадут по мобилю,посему айда, ребята, по домам. Ну и разошлись.

Конечно, после того, как в одночасье обрушился такойлюбимый, такой сытный и уютный мир, казавшийся вечным и незыблемым, стат-баронне мог испытывать к новой власти иных чувств, кроме ненависти. Он и не скрывал,что едет за Черту «примкнуть к борцам против одурманенной магами черни». Сварогспросил его: неужели он хочет бороться с оружием в руках? На что толстяк,подумав, сказал, что с оружием он, пожалуй, не справится, да и годы не те,чтобы бегать и драться, но ведь пользу можно приносить и другим способом,например, обеспечивая борцов всем необходимым. Можно и так, согласился с нимСварог.

В соседнем вагоне ехали жена и сын стат-барона, почти на каждойостановке он ходил навещать семейство.

– Они окружили станцию, не оставив даже щелочки, ноничего больше не предпринимали. Создавалось полное впечатление, что они чего-тождут. Но вот только чего? – гадал я. Неужели решили дождаться, когдасолдаты Каскада умрут от голода и жажды? Однако ведь и младенцу известно, чтона стратегическом объекте обязательно должен находиться стратегический запаседы и воды. И вскоре стало ясно, чего они дожидались, – продолжалрассказывать стат-барон. – Вернее, не чего, а кого. Через час вэлектромобиле прибыли три человека, и по их одеждам не составило трудадогадаться, кто они такие…

– Эти их ужасные одежды! Мерзость, безвкусица,оскорбление! – воскликнула сидевшая напротив Сварога молодая девица скапризным лицом, одетая в траурные одежды. (Правда, в траур она вырядилась, какоказалось, не потому, что у нее кто-то умер, а по поводу безвременной кончинывеликой империи). Девица направлялась за Черту к своему жениху, который служилв звании юнк-лейтенанта в Седьмом полку береговой артиллерии, целикомперешедшем на сторону противников новой власти. – Как можно напялить насебя эти чудовищные бесформенные балахоны, которые ничего не обтягивают!Значит, им есть что скрывать на теле! Значит, они носят на себе противные,нечеловеческие предметы, которыми творят свое зло!

Стат-барон спокойно переждал этот эмоциональный всплеск ипродолжил прерванный рассказ:

– Эти трое, прибывших к электрической станции, что-торазложили на земле, присели на корточки, что-то пошептали, взмахивая руками.Потом поднялись на ноги, и у каждого в руке зажегся большой огненный щит. Да,да, я видел это своими глазами, как вас! Огненный щит, которыми они прикрылисебя с головы до ног. Держа эти щиты перед собой, они двинулись к станции, а закаждым из них пристроились их приспешники – те, что до этого безуспешноосаждали станцию. И представьте себе: пули, летевшие со стороны станции, вязлив этих щитах. Или сгорали в них. Или просто исчезали. Я не знаю точно, чтопроисходило с пулями, знаю лишь, что никакого вреда они не причиняли. Такнападавшие добрались до дверей станции. И ворвались внутрь…