– Да это ихний домовой, – пояснил Блай. –Чуть ли не единственная тут совершенно безобидная скотина. И даже в некоторыхсмыслах полезная. Можно бы подобрать, да не стоит возиться. Капризный, скот.Моря не выносит совершенно, на корабле быстро дохнет, а зачем он нам такой?Хочешь, забирай. На суше может пригодиться. Слышишь, надсаживается? Скучно емубез хозяина, падле.

– У меня уже есть один, – сказал Сварог. –Куда мне два? Еще передерутся.

– Уж это точно, долго шерсть летать будет… Ну, подаришькому-нибудь.

– Ну его, – сказал Сварог. – Не возвращатьсяже.

– А на обратном пути можно и пошуровать, –мечтательно сказал Блай. – Поискать бутылки с джиннами. Их тут ещехватает, говорят. Знал я одного капитана. Попалась ему бутылка с джинном, а тотоказался духом земли, знай таскал изумруды, да не какие-нибудь, ронерские…

– Я тоже знал одного судового врача, – отмахнулсякапитан Зо. – Единственного, кто спасся с «Прекрасной рыбачки», когда наее борту откупорили бутылку с джинном…

– Джинны, конечно, разные бывают, – согласилсяБлай. – Духи воздуха – самые ненадежные. Но ведь и рискнуть можно…

– Иди один и потом откупоривай в чистом поле, –сказал капитан. – Это сколько угодно. Когда я буду подальше.

– Когда-нибудь и рискну.

– Ну-ну… – Капитан Зо вдруг натянул поводья,достал подзорную трубу, всмотрелся: – С вашими джиннами… Тихо! Одна, две… Три.А говорили, вымерли… Ну, может, и обойдется. В лес, живо!

С захода налетали, плавно, бесшумно взмахивая крыльями, тричерные птицы, донесся их протяжный крик, странно похожий на человеческий, нонекогда было приглядываться – Сварог уже мчался вслед за остальными в лес, подраскидистые кроны темных елей. Всадники остановились, держась тесной кучкой. Совсех сторон лезли в лицо колючие ветки.

Кони беспокойно приплясывали. Сварог видел, как Борнвыстрелил наудачу, но стрела не долетела, запуталась где-то в кронах. Сверху,словно в ответ, раздался хриплый хохот. Сварог встал на стременах, отвел ветку,мешавшую рассмотреть кусочек неба.

Птицы, выставив лапы с кривыми когтями, кружили над самымиверхушками елей, то и дело заслоняя небо и солнце. Они были громадными, крыльяне меньше трех уардов в размахе, и на длинных голых шеях сидели самыенатуральные старушечьи головы с раскосмаченными седыми волосами, злющимилицами, клыкастыми, почти безгубыми ртами. Сварогу показалось, что он встретилсяс одной взглядом, и он инстинктивно выпустил ветку, шумно свистнувшую мимощеки.

Время шло, а странные создания, крича заунывно и зло,кружили над лесом.

– Капитан, они не отвяжутся, – сказал Борн. –Придется драться.

– Может, обойдется, – хмуро ответил капитан.

Но в этот миг сверху раздалось каркающее:

– Оставьте нам коней! Оставьте коней! И убирайтесь!Хотим есть! Будет хуже!

– Ничего не пойму, – сказал капитан. – Мнеголову давали на отсечение, что этих поганых ворон ни одной не осталось. Последнююубили лет восемь назад. Басс не мог ошибиться.

– Значит, ошибся, – сказал Борн и добавил состранной интонацией: – Бойся не бодрствующего, бойся спящего… Давайте, капитан.Что, если они подпалят лес?

– Сказки. Если…

Что-то долетело вниз, обрушилось на лес сразу во многихместах, шипя и свистя, и сразу же потянуло удушливым дымом, треск пламенираздался со всех сторон. Сварог услышал команду капитана «За мной!», понессяследом за остальными, низко нагнув голову к конской шее, чтобы не выхлестнулоглаза и не зацепило суком по башке. Спутников он почти не видел – лишь порой,высовывая голову справа или слева, замечал впереди конские зады и людские спиныи тут же прятался за гривастую шею, как черепаха в панцирь. Хорошо еще, конибыли приучены держаться вместе. Еще два раза на лес обрушился свистящийогненный дождь, пожар разгорался, тянуло жженой смолой. Конь под Сварогомначинал беситься, вот-вот готов был понести. Пылающая ветка с маху хлестнула погруди, рассыпав жалящие искры. Над головой неотвязно шумели крылья.

Внезапно лес кончился, и конь с разлету вынес Сварога наогромную поляну – посреди стоял каменный дом с низкой крышей и выбитыми окнами,помчался прямо к покосившимся воротам. Сварог посмотрел через плечо – птицанастигала его, закинувшись назад, как атакующая сова, выставив растопыренныекогтистые лапы. Одной рукой судорожно сжимая поводья, чтоб не вылететь изседла, другой он, обрывая пуговицу кармана, выхватил шаур, подпрыгивая в седле,старался прицелиться поточнее. Палец лег на спуск. Черные крылья трепыхнулись,дернулись не в лад, раздался яростный вопль – он не промазал. Но птица неотставала. Сварог не снимал палец со спуска, видел уже, как от метких попаданийвзметываются на ее груди черные перья, но гарпия-старуха оказалась невероятно живучей,а значит, к нечистой силе отношения не имела. Сварог что есть силы натянулповодья, осаживая разгоряченного гнедого, выхватил меч, бросил коня в сторону.Он видел, что и остальные выскочили из леса, несутся к дому. Кому-то тожеудалось остановить коня, и он отмахивался топором от кружившей над ним птицы.От пронзительных старушечьих воплей ломило в ушах.

Раздалась пулеметная очередь, короткая, гулкая. Еще одна.Абсолютно неожиданные здесь звуки. Тяжелое тело шумно грянулось оземь. И ещеодно. Снова очередь, подлиннее.

Сварог оторопело огляделся. Капитан Зо стоял у невысокойкаменной ограды, расставив ноги, окутанный дымом, уперев в плечо приклад самогонастоящего пулемета – с очень толстым дулом, как у первых «Льюисов», широкимдиском снизу. Длинная очередь сопровождала последнюю птицу до самой земли.Черная тварь, ломая крылья, грохнулась в высокую траву и неподвижно застыланелепой кучей, как и остальные две. Капитан опустил дымящийся пулемет, отошелподальше от сизого облака, остро вонявшего дымным порохом, грустно сказалСварогу и Блаю, оказавшимся ближе всех:

– Ну вот, еще не доехали до места, а патроны тратимвовсю. Все из-за вас, обормотов, не хотел, чтобы вам лишний раз дырявили шкуруперед главным делом…

К ним, огибая черные груды перьев, съезжались остальные.

Над лесом поднимался дым, вскидывались языки пламени, ноопасаться не приходилось – на открытом месте пожар должен был остановиться.

– Посмотрите в доме. На всякий случай, – сказалкапитан Сварогу. – Коням – передышка!

Сварог толкнул ногой отчаянно заскрипевшую дверь, вошел,держа шаур наготове. Дом как дом, обыкновенный, жилой. Камин у противоположнойвходу стены, три больших пыльных окна, на удивление целых, даже без трещин настеклах, с потолка на четырех ржавых цепях свисает тележное колесо, утыканноевдоль обода свечными огарками, – здешняя люстра. Судя по всему, здесьприключилась драка, и неслабая. Высокие кресла и стол перевернуты – судя послою пыли, давным-давно.

Одно из кресел лежит поперек скелета в истлевших клочьяхкожаной одежды – судя по его позе, кресло упало уже на мертвого, и никто потомне позаботился его вытащить. И не забрал меч, теперь совершенно проржавевший.