найти аристократа, что согласится войти в семью с женщиной во главе.

Матриархат не запрещён в дворянских семьях нижней иерархии. Лишь в древних родах имеется запрет, которому вот уже несколько сотен лет. Простолюдины на роль супруга не подойдут, ибо дети не будут наследовать титул в таком случае. Есть и другой вариант: Екатерина сможет сама стать чьей-то женой и войти в другой род на правах полноценной супруги, а не наложницы-простолюдинки, чьи дети не будут относиться к главной линии. Так в основном и поступают девицы вроде неё.

И вот Екатерина вошла в камеру. С удивлением она смотрела, как Берестьев, наплевав на все язвительные слова двух дур, с удовольствием ест пирог, что она испекла.

— Вкусно?

— Очень, — ответил Берестьев тогда, хотя, по его мнению, обычный свежий хлеб в магазине был бы намного вкуснее.

Сейчас же девушка стояла чуть в стороне и виновато прятала глаза за капюшоном. Не могла смотреть в лицо человеку, которого привезла сюда месяц назад.

Слова чиновника вернули бывшего узника в реальность, отогнав воспоминания.

— Берестьев Владимир Дмитриевич, сим судебным решением вы освобождаетесь от ограничения свободы. Однако до завершения расследования вам запрещено покидать территорию Российской Империи. Еженедельно вы должны будете отмечаться в электронной базе полицейских участков, либо у лица, ведущего уголовный процесс, либо у лица, им уполномоченного. В нашем случае это старший псионик высшей категории, Измайлова Екатерина Сергеевна, — указал мужчина на девушку.

В последние три для Екатерина в его камере практически не бывала. Но Владимир не расстраивался. Он понимал, что её походы, пусть и были безвредными, могли негативно сказаться на службе, поэтому и не задавал ей глупых вопросов.

С него сняли браслеты, сковывающие магический источник, провели в комнату, где выдали личные вещи, одежду и проводили в специальный кабинет, где уже Измайлова зачитала под роспись большой список обязательств и нюансов нынешнего статуса Владимира.

— Ну и напоследок, Владимир Дмитриевич… На улице вас ждёт машина с двумя адвокатами, что нанял ваш род, и дополнительно кортеж охраны, присланный по приказу императорского дворца.

— Ничего себе. С чего такая щедрость?

Девушка, горько улыбнувшись, отвела взгляд и тяжело вздохнула:

— Ладно… Не я, так адвокаты расскажут. Дело в том, что после посещения вас Марией Васильевной, на неё было совершено покушение. Я честно пыталась выяснить подробности, но дело под личным контролем регента. Знаю лишь, что это какие-то наёмники были. Успела информация в СМИ просочиться.

Владимир глубоко вздохнул, сдерживая гнев.

— Как матушка?

— В коме. С ней работают лучшие врачи империи. Её перевели в императорский госпиталь. Она круглосуточно под наблюдением.

Владимир резко поднялся и, с трудом сохраняя самообладание, произнёс:

— Я могу идти?

— Безусловно. Но учтите: в императорский госпиталь вас не пропустят. Вход туда строго ограничен…

И раздался удар кулака по столу. Досада, вылившаяся в злость, едва не сломала мебель.

— Как мне получить доступ?

— С вашим уголовным статусом? Никак. Впрочем, он есть у меня. А вы, как лицо, в отношении которого ведётся уголовный процесс, можете по моему указанию следовать за мной для дачи показаний…

Владимир вдруг осознал смысл сказанного, лишь губами проговорил «спасибо» девушке и добавил:

— Я бы хотел отправиться на допрос… Как можно скорее.

— Тогда придётся высадить из машины как минимум одного адвоката, — улыбнулась девушка. — Я без служебного транспорта сегодня.

Буря эмоций пыталась поколебать душу Владимира, но он помнил: сейчас он последнее видимое миру напоминание о роде Берестьевых. Он обязан быть сильным и стойким, несмотря ни на что.

Владимир протянул руку Екатерине и помог ей подняться, после чего открыл дверь и галантно проводил на выход в коридор.

«Я действительно не могу попасть в госпиталь без неё или это ложь?.. Впрочем, не стоит забивать себе голову ещё и этим».

— Спасибо ещё раз, Екатерина. Я обязательно верну тебе твою доброту.

От этих слов Измайлова едва не споткнулась. Она попыталась вспомнить, когда её последний раз называли доброй, и на ум приходила лишь её собственная мама. Давно это было. Ещё до интерната для одарённых детей простолюдинов. А уже там… Куда чаще она, выживая, слышала другие слова в свой адрес. И слова эти ранили порой больнее кинжалов.

— Это пустяки… Все мы люди, — выдавила она из себя, продавливая ком, что незаметно подкрался к её горлу.

Екатерина «Невеста Дьявола» Измайлова, что ещё до выхода из интерната и поступления в корпус псиоников заставила сойти с ума десяток одарённых, чьи руки с тех пор постоянно бывали в крови и которая гордилась своим прозвищем, ощутила внутри себя разрывающую на части пустоту.

Глава 12

Наконец-то часы показали живых существ. Люди!

Я устало выдохнул, понимая, что мы уже близко к цели. Не зря последние сутки шли на шум выстрелов, из-за чего, правда, встретили многовато тварей… Тем не менее дошли до условно «обжитых» ликвидаторами мест.

Прикинув место, где засели военные или ликвидаторы, отправился обратно в лагерь, где мы остановились.

— Собираемся. Напал на след людей.

— Пять минут, сейчас всё соберём…

Девицы с аппетитом уплетали чужие запасы тушёнки и рисовой каши. Жужжа стоял на страже. Всё ещё ломанный-переломанный Павел сидел в центре лагеря и медленно жевал еду, что подносила к его губам ученица и объект трепетной охраны.

Бортников проглотил кашу и, остановив глазами Елизавету, обратился ко мне:

— А кто там: ликвидаторы или военные?

— Этого, увы, не понял. Я как засёк их, сразу же вернулся. В лесопосадке сидят.

— Зря. Вдруг уйдут? Или, что ещё хуже может быть… Вдруг это имперская гвардия? Чревато… Нам бы на отряды, что послал отец Дарьи нарваться…

— Думаю, не в нашей ситуации привередничать. В Горлике связь есть, так что информация дойдёт куда надо, и князь примчится.

Я сложил в