— Каждый раз новое, — пожал плечами Гонсалес. — Альянс не успокаивается, продавливает своё на адмиралтейском уровне, и не только через Муньеса. Гиены — не одиночки.

— Но сегодня было через него, — Родригес это произнёс утвердительно.

Хотелось навести доктора на рассказ о событии, задержавшем вылет. Простое любопытство, да. Но ведь стажёров происходящее тоже касается. На крейсер «Антарес» они пришли, чтобы перенимать опыт. Даже негативный опыт нелепых подножек от Галактического Альянса.

И получилось! Гонсалес, не в пример пилоту Мадейросу, в строгую секретность играть даже и не пытался.

— Догадались ли вы, что «Антарес» везёт пассажиров? А он их везёт. Эти пассажиры навязаны коммодору непосредственно перед стартом. Их привёл Муньес. Неожиданно. В рамках сотрудничества.

Последней фразой доктор передразнил саму идею сотрудничества с Альянсом. Всё неравноправие, которое в ней заключено.

— А известно, кто эти пассажиры? — осторожно спросил Бенито.

— Пятьдесят крепких парней из Альянса в полном вооружении! — отчеканил Гонсалес.

Пятьдесят? А ведь это намного больше всего экипажа крейсера, даже со стажёрами вместе! Нетрудно представить, как удивился и вознегодовал коммодор. Но подчинился давлению…

— А нельзя было не пустить?

— Юридических оснований для отказа Гуттиэрес не имел, — пояснил врач. — Наш певец размахивал адмиралтейским документом — дополнением к пакту о сотрудничестве. Дескать, всё согласовано, только не лично с нами. Любопытное вышло сотрудничество, не правда ли? Мы везём боевую группу Альянса, которая с нами никак не согласует свои действия. Так и в «космоисторию» попадём — извозчиками.

И было бы славно, кабы не кем похуже.

На сегодня всё, парни. Переваривайте первый урок.

7

На третьи сутки полёта выяснилось, что кроме бортового врача до тройки стажёров не нашлось дела решительно никому из экипажа. Из рубки их вежливо гнали. Вежливо — лишь потому, что уходили они по первому требованию. Нервного дежурного пилота до глубины души раздражало, когда кто-то стоял позади его кресла. Поскольку же в рубке вечно дежурил один и тот же невезучий в карты пилот Алонсо, тройка будущих пилотов не получила даже малейших оснований для самообмана, будто они в самом деле учатся управлять крейсером.

— Лучше бы на сторожевик попали, — плевался Флорес. — Там бы нам точно не давали встать из-за пульта.

— Смысл отрабатывать навыки на технике позапрошлого поколения? — возразил Родригес.

— И то верно, — поддержал его доктор Гонсалес, невесть откуда материализовавшийся прямо за спиной — посреди просторного коридора средней палубы. — Что ж, раз новейшая техника недоступна, пойдём-ка со мной в кают-компанию — теорию изучать.

— Теорию вождения? — переспросил недалёкий Лопес.

— Нет, — усмехнулся врач, — историческую. Помнится, по ней-то я вам преподал и первый урок. Сохранилось в уме хоть что-нибудь?

— Так точно, — отчеканил Родригес, — вы говорили, «в некоторые истории лучше никогда не вступать».

— Слова-то запомнили, — прищурился Гонсалес, — но задача ставилась их переварить, сиречь осмыслить. Справились ли? — доктор первым шагнул вглубь пустующего в эти часы тёмного и неуютного зала кают-компании.

Трое стажёров нехотя втащились следом, причём Лопес и Флорес, как обычно, шмыгнули за неширокую спину Родригеса, где и примолкли: что с них возьмёшь? А ответить-то надо.

— Полагаю, — сказал Родригес, — переваривать ваши слова, дотторе, надлежит, исходя из их исторического контекста. В частности, из той пафосной речи координатора Муньеса, откликом на каковую эти слова явились. Координатор же говорил не о каких-либо «некоторых» историях, а о космоистории в целом… — пока он разглагольствовал, Гонсалес задумчиво кивал, а Флорес и Лопес уважительно сопели ему в затылок. Но пора бы уже эффектно закончить. — Итак, вывод напрашивается следующий: если координатор совместных операций с Галактическим Альянсом сулит кому-либо место в истории, важно вовремя догадаться, что за дерьмо под этим подразумевается. Нынче в историю по-хорошему никогда не входят.

Кажется, речь прокатила. Дружеские тычки в спину в ритме тайного курсантского гимна засвидетельствовали: Лопес и Флорес под впечатлением. Но не напрасно ли он употребил слово «дерьмо»? Стажёрам этакой лексики флотская элита не спускает. Он бы и сам воздержался, если бы сумел. Беда в том, что более точно определить вредоносную суть влияния Галактического Альянса хитрец Родригес попросту не умел. Вот и замазал её субстанцией, приблизительно подходящей по цвету. Не определил, так хоть обозначил.

Гонсалес внимательно поглядел на риторически одарённого стажёра:

— Красиво сказано, парень. Верно, в наше свинское время лучше в космоисторию не попадать. Особенно в совместную с Альянсом, но в том-то и штука, что другой нынче и не бывает!

Тройка стажёров уже готовилась, что на этой-то печальной ноте мудрствующий лекарь их и отпустит — да где там! Второй урок от Гонсалеса только начинался.

8

Космоистория от доктора М.Гонсалеса.

Тема 2. Инструменты владычества

Каковы инструменты современного владычества Галактического Альянса? Разумеется, военный космофлот — самый мощный в терранской Эйкумене. Изобилие быстроходных линкоров последнего поколения, каждый из которых легко нанесёт непоправимый ущерб целому флоту звёздной империи средней руки — позволяет Альянсу продавливать даже самые невыгодные, а порой и самоубийственные решения правительств.

Иные инструменты? Шпионские сети — легальные, полулегальные, вовсе нелегальные — структура которых настолько сложна, что запутает всякую имперскую контрразведку. Элементами шпионских сетей рано или поздно становятся и марионеточные правительства империй. Правительства звёздных империй обычно выборные, что позволяет Альянсу легко менять их сообразно своему собственному произволу. Если же по каким-то причинам к власти в той или иной империи прорывается неугодный Альянсу человек — это тоже не непредвиденной случай, а основание для одной из маленьких, но ужасных звёздных войн, так необходимых время от времени — чтобы держать в повиновении остальных. Эк ведь беднягу размазало!

Есть и сугубо административные инструменты. Ступенчатая система членства в Альянсе с испытательными сроками на каждом уровне и прихотливыми критериями отбора, где любое ничтожество легко приподнимется над более сильными. Которые тоже обретут свой шанс, едва обратятся в ничтожества. Почти беспроигрышный принцип, которому могут следовать имперские правительства, чтобы угодить Альянсу — это сделать своей империи плохо. И чем хуже будет империи, тем лучше ей, станет впоследствии, когда удовлетворённый Альянс примется её возвышать. Впрочем, бывают и исключения — когда загнувшуюся ради него империю Альянс воскрешать и не думает.

Экономические инструменты особенно сложны и запутаны. Многочисленные торговые и финансовые эмбарго, ступенчатая система санкций за случаи злостного их нарушения, прихотливая увязка монопольных прав с антимонопольными, а также официальный культ св. Маммоны, за жрецами которого всегда оставлено последнее слово во всех разбирательствах. И св. Маммона их устами непременно высказывается за Альянс, интересно, почему бы это?

Да, не забудем и гуманитарную политику. Массовые переселения осчастливленных колонистов с бесперспективных аграрных планет в