На улице был шумный летний вечер, галдели многочисленныедети, пенсионеры гулко забивали" козла. Прямо под окном остановиласьмолодая мама с коляской и стала успокаивать своего истошно орущего младенца.Надежде было очень плохо слышно, она поняла только, что речь идет о девушке.Стало быть, муж из своей дурацкой мужской солидарности ей ничего не расскажет,и она останется в полном неведении. Надежда оглянулась по сторонам, потомприсела на корточки и тихонько, гусиным шагом, как учил физрук в далекомпионерском детстве, продвинулась под окно кухни.

— Да вернет она тебе папку, не украла же она ее! —слышался успокаивающий голос мужа.

— Но не вернула же! — горевал ПавелПетрович. — Я, как дурак, полдня дома просидел, хотя дел куча! Хотя какиетеперь дела… Если приглашения я не получу до следующего понедельника, то всепропало, от поездки придется отказаться. Эти французы такие бюрократы, могутвизу неделю оформлять! Так что времени в обрез! И девица эта какая-топодозрительная была, — после непродолжительного молчания сказал ПавелПетрович, — я теперь припоминаю…

«Угу!» — подумала Надежда и навострила уши в предвкушенииинтересного. Но тут с ней заговорила соседка с верхнего этажа. В общем, даже несовсем соседка. Ее балкон был расположен этажом выше, да еще и наискосок,только так можно было разглядеть Надежду. Соседка эта была женщиной по-своемуудивительной. Сильно пожилая и малоподвижная, она, не имея возможности гулятьпо улицам, все время проводила на балконе, одним глазом смотря на улицу, адругим — в комнату, на экран вечно работающего телевизора. Таким образом онаоставалась в курсе всех событий международных, происходящих в нашей стране и водворе собственного дома.

— Надя! — кричала старуха. — Как у тебяцветочки-то расцвели!

Поскольку прямого ответа на такое заявление не требовалось,Надежда подняла голову и улыбнулась старухе как можно приветливее.

— Просто душа радуется смотреть! — продолжаластаруха, и снова Надежда закивала головой, как китайский болванчик.

Мужчины за окном говорили о чем-то, но Надежда плохослышала, потому что, хоть мамаша и укатила своего младенца, на ее место явилисьтрое подростков с мопедом. Мотор у мопеда тарахтел так оглушительно, что дажепенсионеры, забивавшие козла, возмутились.

Во дворе поднялся крик. Старуха же на балконе говорилачто-то насчет нерадивой Надеждиной невестки — у нее, дескать, балкон всегдапустой, глядеть противно.

Надежда была с невесткой в очень хороших отношениях, так чтоне следовало позволять малознакомой старухе так о невестке отзываться.

Но во дворе стоял такой гвалт, что старуха все равно ничегобы не расслышала. Надежда только нахмурилась и грозно зашевелила губами.

Старуха все поняла правильно и отвязалась.

Из разговора мужчин Надежде удалось узнать только то, чтодевушка была сильно напугана, просила Павла Петровича ее дождаться, а сама непришла.

— Ну, вот она, допустим, завтра на работе хватитсяпапки и обнаружит, что там не то, тогда тебе и позвонит, — утешал другаСан Саныч.

Надежда на балконе прислушалась к себе и поняла, что онаочень сомневается в звонке девушки. Вот отчего-то ей казалось, что девушкапозвонить Павлу Петровичу не сможет.

Об этом говорило Надежде еле уловимое чувство, гнездившеесяв корнях волос. Именно так Надежда реагировала на очередную криминальнуюисторию. И сейчас что-то подсказывало ей, что Павел попал именно в такуюисторию и что ему непременно, нужно помочь из нее выпутаться. Но муж сегодняуезжает в командировку в Москву. И пробудет там больше недели, так что Паше онпомочь не сможет. И Надеждин долг как жены и честного человека заступить наместо Сан Саныча. Вот только как это обставить? Разумеется, Саше говоритьничего нельзя. Если он узнает, что Надежда подслушивала, ужас что будет! Но чтобы она, Надежда, сделала в первую очередь в данной ситуации? Она бы, ужконечно, не стала сидеть и ждать у моря погоды. Она завтра же поехала бы туда,где Павел Петрович в первый раз увидел девушку, то есть на Московский проспект.Время было обеденное, очень может быть, что они стояли возле какого-нибудьбистро или кафе. Возможно, они с тем мужчиной там обедали. И очень возможно,что обедали они там не в первый раз, так что персонал кафе их мог запомнить.Так что, если описать официантке эту пару, возможно, она кое-что и вспомнит. Неза так, конечно, но ведь игра стоит свеч! Во всяком случае, лучше действовать,чем сидеть дома и тупо пялиться на молчащий телефон!

В это время на балкон явился кот Бейсик.

Днем он старался не выходить, потому что не слишком любилпрямые солнечные лучи, днем на балконе для него было слишком жарко. Кот заметилНадежду в странной позе и удивленно муркнул. Надежда прижала его к себе, чтобыне шумел. Кот молча выдирался.

— Слушай, а ты езжай завтра к тому китайскомуресторану, как он называется? — воскликнул вдруг Сан Саныч.

— «Цветок сливы», — вздохнул Павел, а Надежда вкоторый раз поразилась, какой у нее умный муж.

— Встань на то же место и следи, может, она и придетобедать. Или мужчину того увидишь, про нее спросишь…

— Только это мне и остается, — уныло сказал ПавелПетрович. — Однако пойду я, может, она еще вечером позвонит…

— Да у тебя же автоответчик, а мы сейчас поужинаем…Надя! — крикнул муж. — Да куца же ты пропала?

Надежда, до этого боровшаяся с котом, метнулась к балконнойдвери, чтобы ее не застали за недостойным занятием, но попробуйте бежать«гусиным шагом»! Пришлось плюхнуться на четвереньки и добираться до двериползком. Что подумает старуха на верхнем балконе, Надежде было все равно.

Кот успел на кухню раньше: он просто прыгнул с балкона наподоконник раскрытого окна.

На следующий день с утра стояла жуткая жара.

«У нас всегда так, — подумал Павел Петрович, — илиуж дожди на месяц зарядят, а если солнце, то так шпарит, что сваришься живьем!»

Он провел отвратительную ночь — было душно, кусали комары иорали веселившиеся во дворе подростки. Впрочем, Павел Петрович и так не спал.Он корил себя за легкомысленное поведение и давал себе слово, что больше невзглянет ни на одну особу младше пятидесяти. И печень бы нужно обследовать, икофе меньше пить, туг жена абсолютно права.., с этой мыслью Павел Петровичнаконец заснул, но сон его был тяжелый и не принес бодрости.

С утра никто ему не позвонил, и теперь Павел Петровичостановил машину напротив китайского ресторана «Цветок сливы» и откинулся наспинку сиденья, приготовившись к длительному ожиданию. Над входом в ресторанпокачивались круглые бумажные фонарики. На большом витринном стекле красоваласьулыбающаяся краснощекая девушка в китайском национальном костюме рекламныйплакат, немного отклеившийся с одного угла, и точно такая же девушка, толькоживая, стояла в дверях, улыбаясь и кланяясь входящим посетителям.