на стену, он среди презентов наших столпов государства самый приличный. А вот этнический инструмент запру в какой-нибудь дальний ящик. А то моя незаменимость для жен как мужчины может потерпеть некоторые потери.

Пока рыжее стихийное бедствие не проснулось, можно действительно наведаться в Оренбург. На сегодня вроде как запланировано согласование списка блюд на свадебный стол и выбор цвета скатертей и салфеток, так что очень кстати, что у меня появилась уважительная причина не участвовать в этом важнейшем мероприятии. Но сначала нужно кое-что сделать.

Я быстро позавтракал и поднялся на чердак к демону. Каладрий, что для него нехарактерно, скучал в одиночестве. Похоже, мой питомец как раз собирался исправить этот досадный факт и куда-нибудь слетать, но я его опередил.

— Ну чего тебе еще? — сварливо отозвался питомец, который уже готовился расправить крылья.

— Каладрий, мне нужно, чтобы ты кое-что сделал. У тебя ведь большая стая?

— Само собой. — Голубь выпятил грудь. — Да все окрестные птицы подо мной! И в буквальном, и в фигуральном смысле.

— Прекрасно. — Я отогнал возникшие перед мысленным взором картинки голубиной порнографии. — В таком случае у меня для тебя задание. Возьми свою стаю и полетай в окрестностях шахты. Поищите что-нибудь подозрительное, вдруг бандиты что-то оставили. Может быть, даже они сами где-то прячутся, готовят новое нападение. Облетите все вокруг и вечером доложите мне обстановку.

— А мне за это что? — мгновенно сориентировался Каладрий. — Ты мне, вообще-то, две тысячи должен.

— Ты же голубь. Зачем тебе деньги? — попытался я воззвать к здравому смыслу.

— Твое какое дело? Голубок очаровывать.

— Бриллианты им в гнездо подкладывать? — съехидничал я.

— Ты мне должен, а зачем деньги, я сам разберусь. Значит так, будешь кормить меня и всю мою стаю, — заявил Каладрий. — Вечером придешь на чердак с мешком зерна.

Я представил, сколько жертв, разрушений и, главное, помета может учинить здесь целая стая и решительно помотал головой.

— Ну уж нет. Я согласен, но собирайтесь где-нибудь на улице, чердак я вам не отдам. Я и то, что ты сюда подружек водишь, терплю с трудом, но не всю окрестную птичью популяцию.

— Ладно, так уж и быть, — нехотя согласился Каладрий. — Я покажу тебе место. Но к вечеру чтобы насыпали зерна и самого лучшего!

— Я прикажу слугам, — пообещал я. — А теперь лети, маленький шантажист, отрабатывай зерно.

Каладрий нахохлился, всем своим видом показывая, что делает мне огромное одолжение, взмахнул крыльями и вылетел в окно. Надеюсь, птичий патруль действительно что-нибудь отыщет. А если и не отыщет, то хотя бы займется делом и мой чердак хоть один вечер побудет условно чистым. Кстати, надо бы послать сюда пару слуг убраться. А лучше не пару, а тройку. А еще лучше целую семью, включая троюродных и четвероюродных родственников.

Но это потом, а пока мне стоит наведаться в Оренбург. Надеюсь, хоть с получением ордена проблем не будет?

Глава 3

Здание городской администрации я нашел быстро. Сложно не найти здоровенный белокаменный дом, на котором большими буквами написано «Администрация». Стоило лишь назвать фамилию на входе, как меня тут же проводили в нужный кабинет, на котором буквами чуть поменьше красовалась вывеска «Л. В. Строганов». Я постучал и, дождавшись ответа, зашел внутрь.

За массивным дубовым столом сидел практически седой старик. Увидев меня, он недовольно оторвал взгляд от разложенных на столе бумаг.

Строганов выглядел настолько хрестоматийным государственным чиновником, что, казалось, не он занял должность в городской администрации, а администрацию построили вокруг него, словно храм для божества бюрократии. Очки с толстыми стеклами, строгий серый костюм, заваленный бумагами стол и фирменный устало-недовольный вид человека, которого, даже когда он еще собирается на работу и пьет утренний кофе, уже задолбали дурацкие посетители со своими дурацкими просьбами. Строганов достиг такого уровня чиновничьего мастерства, что при одном взгляде на него я остро почувствовал, что отвлекаю его от очень важных дел и вообще нас много, а он один, даже притом, что в кабинете нас было только двое.

— А, граф Лазарев. Могли бы прийти и вчера, все-таки награда пожалована самим Императором, — недовольно пробурчал чиновник и смерил меня еще одним взглядом. — Ладно, присаживайтесь. Вы ведь за орденом?

— Да, именно за ним, — подтвердил я. — Мне сказали, орден уже здесь, нужно только расписаться и забрать его.

— Здесь, здесь, — закивал Строганов. — Хотя на месте Его Величества я бы не раздавал ордена направо и налево. От вас требуется только одна маленькая формальность.

— Какая? — насторожился я.

Я надеялся, что маленькой формальностью станет моя подпись. А тут получаются уже две маленьких формальности. По моему опыту, как только формальность находит себе пару, они, как все парные существа, тут же начинают размножаться.

— Ничего особенно, просто возьмите справку номер 127. Выходите, сворачиваете налево и прямо по коридору будет пятый кабинет, можете заходить без стука, — проинструктировал меня чиновник. — Без нее я вам ничего выдать не смогу. Заберете, потом вернетесь ко мне.

— А без этого никак не обойтись? Видите ли, у меня не так много времени, я через несколько дней женюсь, надо готовиться.

— Никак. Но там дел на пять минут, зайдете и выйдете, — обнадежил меня Строганов.

Я кивнул и отправился искать пятый кабинет. Там сидела замученного вида женщина, перебирая какие-то бумаги.

— Здравствуйте, я граф Виктор Лазарев, — представился я. — Мне нужна справка номер 127.

— Хорошо. — Женщина безразлично кивнула. — Давайте.

— Что давать? — удивился я. — Я думал, это вы мне ее дадите.

— Как что? Справку 128. Как же я вам без нее справку 127 выдам, — меланхолично произнесла чиновница.

— А справку 128 где брать? — спросил я, чувствуя, как день стремительно становится все хуже и хуже.

— Поднимаетесь по лестнице на третий этаж, налево до конца, потом в маленький коридорчик, там будет кабинет номер 13. Скажете, что за справкой.

Глубоко вздохнув, я отправился на третий этаж. За свою жизнь я одержал много славных побед и поверг много опасных врагов, но с такой страшной тварью, как бюрократия, мне биться еще не доводилось. Что-то мне подсказывало, что в стенах городской администрации полегло много отважных воинов, пав в неравной борьбе со справками и талончиками. И есть опасение, что я пополню их ряды.

— Я граф Виктор Лазарев, мне нужна справка номер 128, — с порога заявил я, открывая дверь тринадцатого кабинета. Седой старичок, сидящий за столом, даже не повернул голову в мою сторону.

— Я граф Лазарев, — повторил я громче, подходя вплотную. Что это за неуважение к благородному дворянину?

— А? Что? Фазарев? — встрепенулся дед, подскакивая на стуле. — Прошу прощения, глуховат. Говорите громче.

— Не Фазарев, а Лазарев. Мне нужна справка номер 128, — прокричал я практически ему на ухо.

— 128, 128… — Старик нахмурился, словно пытался что-то вспомнить. — Есть такая. Только вам, мил человек, сначала надо на нее получить талон номер 426. Выходите из здания, сворачиваете налево, там будет отдельный вход, поднимаетесь наверх и проходите в двадцать восьмой кабинет. Потом сюда вернетесь.

— Ну хоть не справку номер 129, — вздохнул я.

— А? Что? 129? Тоже есть такая. Только для этого вам нужен талон 125/14. Выходите из здания…

— Нет-нет, 129 мне не надо, — поспешно заверил я, пока меня окончательно не погребли под лавиной справок.

К отдельному входу я шел так, словно всходил на эшафот. Под личиной талона 426 мне мерещились ужасы в виде предварительного получения талонов 425 и 424 на другом конце города, собирания кучи бумажек и километровых очередей в каждый кабинет. Думаю, сегодня ночью мне будут сниться не говорящие морковки, а говорящие справки.

Я отворил дверь и огляделся. На первом этаже находились кабинеты с пятого по одиннадцатый, двадцать восьмого там явно не было. Зато я увидел указатель: «Кабинет номер 27 — четвёртый этаж».

— Сударь. — Поднявшись на нужный этаж, я тронул за рукав какого-то человека, который уныло ждал своей очереди. — Это ведь кабинет номер 27?

— Да, — кивнул тот. — Если хотите занять очередь, то я последний.

— Да нет, спасибо, я не о том. А здесь, получается, кабинет номер 29?

Незнакомец снова кивнул.

— А кабинет номер 28 тогда где? — задал я, наконец, терзавший меня вопрос.

На четвертом этаже находилось аж пять кабинетов, рядом с каждым