class="a">[34]. Вместе с тем в эти же годы возникли дискуссии, продолжающиеся и сегодня, о времени завершения трансформации Афинского морского союза в Афинскую империю, об отношении к ней афинских союзников, а также о характере и целях внешней политики Афин в V в. до н. э.

К этой теме тесно примыкает проблема начала Пелопоннесской войны, завершившей пятидесятилетний период развития греческих полисов со времени изгнания персов из Эллады.

Ее исследование в сравнительно недавних работах Кэгена и де Сент-Круа положило начало новым научным спорам[35].

Современные западные исследователи, отвергая модернизаторские концепции, нередко впадают в другую крайность. Исследуя социально-политические отношения в Греции V в. до н. э. и проблемы демократии, эти авторы архаизируют внутриполитическую структуру общества в классический период, абсолютизируют роль семейно-клановых связей и личного соперничества между аристократами. Они считают, что экономические факторы в рассматриваемое время не оказывали серьезного влияния на социально-политическую структуру греческих полисов и не определяли характер и направление их внешней политики. Войны же, возникавшие между ними или их союзами, объясняют иррациональными причинами[36].

Как уже отмечалось, в конце 80-х — начале 90-х гг. XX в. тема античной, в частности афинской, демократии и понимание феномена полиса стали переживать новый взлет. Это связано с торжественным празднованием 2500-летия рождения демократии (точкой отсчета были выбраны реформы Клисфена), вызвавшим целую серию международных конференций и семинаров[37]. Античная демократия неотделима от понимания сущности полиса, выяснению которой посвящены исследования Копенгагенского центра по изучению полиса. Результаты этих исследований за 10 лет существования центра с 1993 по 2003 г. обобщил Хансен, автор и издатель шести томов трудов Центра (Acts of the Copenhagen Polis Centre — CPC Acts 1—6) и семи выпусков статей Центра, издателями которых были Хансен, Войтхед, Рааффлауб и др. (The Papers from the Copenhagen Polis Centre — CPC Papers 1—7), а также других исследований, статей и монографий, написанных как самим Хансеном, так и другими антиковедами. Свою работу Хансен назвал, подобно сочинению Мартина Лютера, «95 тезисов»[38].

Эта статья, как замечает автор, может послужить своего рода путеводителем (vademecum) среди огромного числа публикаций для ученых, занимающихся различными проблемами возникновения и развития греческого полиса в архаический и классический периоды, включая такие проблемы, как социальная структура и политическая организация полиса, а также особенности его внутренней и внешней политики.

Исследователи Центра, пишет Хансен, пересмотрели и отвергли ряд выводов, ранее сделанных историками и получивших широкое распространение. Так, они опровергли все еще распространенную эволюционистскую модель универсального развития греческого полиса, согласно которой он постоянно эволюционировал, пока, наконец, территориальное государство не поглощало и не прекращало его существование (тезис 4).

Исследователи феномена греческого полиса подвергли критике примитивистский взгляд на античную экономику Финли, полагавшего, что веберовский тип или модель античного города не подходит для большинства греческих полисов. Ученые Центра, как утверждает Хансен, доказали, что эта модель вполне подходит даже для средних и малых полисов, которые, как самоуправляющиеся (хотя и необязательно независимые) политические общины, были по всем признакам указанной модели античными городами (тезис 24).

Исследователи Центра доказали также, что распространенная теория, по которой полис не был разновидностью государства, но являлся безгосударственной общиной (stateless society), основывается на искаженном представлении. Это мнение, по словам Хансена, обусловлено замалчиванием свидетельств источников, подтверждающих наличие в полисах черт государства, выделенных в свое время Гоббсом. Поэтому Хансен считает контраст, на который указывали сторонники теории stateless society, между греческим полисом и европейским государством Нового времени всего лишь кажущимся (тезис 30).

В противоположность современной тенденции принижать городской характер греческого полиса исследователи Центра считают «урбанизм» главной чертой полиса и утверждают, что даже в раннеархаический период полис является вместе с тем и городским центром (тезис 33).

Сотрудники Центра, согласно Хансену, сделали весьма важные уточнения о членстве полиса и понятии гражданства, что имеет большое значение для характеристики внутриполитических и социально-экономических отношений в полисе. Современные историки расходятся во мнении о том, кого из жителей общины следует включать или исключать из понятия полис. Ученые Центра показали, что сами греки имели два различных взгляда на эту проблему. Если они рассматривали полис как политическую общину, то тогда считали, что она включала взрослых граждан мужского пола. Когда же термин полис они рассматривали как город и считали его социально-экономической общиной, то включали в нее все население: граждан, свободных иностранцев и рабов обоих полов и всех возрастов (тезис 40).

Хансен отмечает, что нередко зависимость и независимость полиса трактуются историками весьма упрощенно. Поэтому он сообщает, что исследователи Центра открыли 15 различных форм зависимости греческого полиса, что, несомненно, очень важно для выяснения особенностей межполисных отношений в классический период (тезисы 45—46).

Ученые Центра, пишет далее Хансен, полагают, что большинство полисов было разделено на два оппозиционных друг другу полиса, т. е. на две группировки среди граждан. Одна из них включала богатых (аристократов или олигархов), другая — бедных. Иногда это могли быть две различных этнических группы, жившие бок о бок как граждане одного и того же полиса. Такое деление действительно подтверждается данными источников и, как сообщал Аристотель, противостояние между богатыми и бедным всегда было причиной социальных конфликтов в полисах (στάσεις) (тезис 51). Однако нельзя согласиться с весьма категорическим и прямолинейным выводам сотрудников Центра, что группировка богатых постоянно поддерживала аристократию или олигархию, а группировка бедных — демократию. Социально-политическая расстановка сил в полисе, обусловленная множеством конкретных обстоятельств, часто была более сложной, нежели считают эти ученые. Трудно согласиться также и с другим их выводом — о том, что потеря автономии для граждан полиса всегда была менее болезненной, чем недостаток единодушия (ομόνοια) (тезис 54).

Исследователи Центра совершенно справедливо опровергают мнение, что полис как государство появился в 700-е гг. до н. э. (или даже раньше), а как городской центр — не позднее конца VI в. до н. э. Они отмечают, что недавние археологические раскопки Эретрии, Милета, Мегары Гиблейской и Сицилийского Наксоса указывают, что урбанизация в греческих общинах имела место еще в первой половине VII в. до н. э. и возникла одновременно с формированием полиса как государственной организации (тезис 60).

Наконец, исследователи Копенгагенского центра пересмотрели и традиционный взгляд, согласно которому формирование полиса предшествовало колонизации. Они полагают, по словам Хансена, что процесс формирования полисов дома и в колониях протекал более или менее одновременно, причем в колониях, где греческое население встречалось с туземными и нередко враждебными народами, процесс возникновения полиса — и как укрепленного города, и как политической общины — протекал более быстро, чем на родине (тезис 89). Далеко