Я фыркнула в трубку.

— Да уж, маменька уверена, что я окончательно слетела с катушек!

— Разве это новость? По-моему, ты всегда была немного чокнутой… — отчеканила Марго и легко захохотала. — Но именно за это я тебя и люблю, Лиззи!

Я тоже засмеялась. Болтовня подруги была словно обезболивающее средство или, как принято говорить: бальзам для души.

— Боже мой, как же я соскучилась по тебе… — простонала вдруг девушка.

— Я тоже скучала по тебе, Рита, — постаралась как можно теплее отозваться я. — Ты прости, что так долго не виделись… Я просто…

Что после этого «просто» я не знала, но Рита, как ни странно, проявила небывалую для ее натуры тактичность.

— Ты будешь прощена, но только если сходишь со мной куда-нибудь! — тут же отозвалась подруга и вновь залилась задорным смехом. — Тряхнем, как говорится, стариной!

«Марго совсем не изменилась! — заулыбалась, было, я, но тут же вспомнила, чем окончился наш последний с ней поход в клуб на Хэллоуин.

От нахлынувших воспоминаний грудь снова словно ремнями стянуло, и я поморщилась.

— Да… да, конечно, тряхнем, — отрывисто проговорила я. — Мы сходим куда-нибудь непременно.

Маргарита насторожилась, очевидно, почуяв неладное.

— Ты в порядке, Лиззи? Что с тобой?

Ответом ей послужил странноватый звук, изданный моей гортанью, ведь открыть рот я боялась… Язык так и чесался вылить на подругу всю подноготную.

«Черт! Похоже, я переоценила себя, — стиснула я кулаки и зубы в придачу. — Я не смогу выдержать! Не смогу! Мне нужно выговориться, нужно, чтобы хоть кто-то мне поверил! А Марго непременно поверит, она вспомнит…».

— Ты точно в порядке? — еще сильнее встревожилась Рита. — Может, мне приехать? Кофе попьем, поговорим… Ты сейчас где?

— Нет-нет! — чересчур поспешно затараторила я и в страхе замотала головой. — Все хорошо, не беспокойся! Я просто на собеседование иду… Волнуюсь.

«Да что же это? — чуть не заорала я на всю улицу. — Снова я лгу?». Однако оправдываться было уже поздно.

— Желаю тебе удачи! — воскликнула девушка. — Обязательно позвони мне после и сообщи, как все прошло!

— Ага, — прошептала я. — Конечно позвоню.

Зуд в языке все усиливался. Разговаривать дальше становилось попросту опасно! Опасно как для психики Риты, так и для моей совести.

— Ну, пока! — бодро проговорила я. — Созвонимся еще.

Марго немного погрустневшим голосом попрощалась со мной, еще раз пожелала удачи и положила трубку, а я наконец-таки выдохнула. Я так яростно стискивала зубы, что челюсть теперь ныла.

«Кажется, я справилась! — сама себе ободряюще улыбнулась я, потерев подбородок и щеки. — Теперь все точно будет хорошо. Все обязательно наладится! Главное, держать себя в руках».

Мною вдруг овладело чувство, призрачно напоминающее надежду, но я и этому была несказанно рада. Я обвела взглядом улицу, спешащих по своим делам прохожих, зелень деревьев и впервые за долгое время свободно вдохнула и позволила себе почувствовать весну.

«Похоже, пора возвращаться к нормальной жизни! — твердо решила я. — Пора, Лиза! Ты сможешь!».

* * *

Пройдя большую часть пути до дома моих родителей, я со вздохом присела на немного выцветшую деревянную лавку в небольшом скверике.

— Жарко, — пропыхтела я, стягивая с себя тоненькую болоньевую ветровку.

Обеденное майское солнце нещадно палило и вынуждало обливаться потом. Обмахиваясь рукой как веером, я наудачу заметила расположенный неподалеку небольшой продуктовый магазинчик.

Вскочив на ноги, я практически влетела в него и облегченно выдохнула: здесь работал кондиционер.

Висящие на двери колокольчики встретили меня мягким приветливым перезвоном.

— Добрый день! — улыбнулась я грузной кассирше с густо подведенными глазами.

Однако здесь мне рады были, очевидно, только дверные колокольчики… Потревоженная моим приветствием кассирша недовольно отвела взгляд от экрана маленького телевизора и лишь суховато кивнула в ответ.

— Можно мне бутылочку воды без газа, пожалуйста, — выложила я мелочь на прилавок.

— Возьми сама, — не глядя на меня пробубнила женщина и пиликнула пультом от холодильника с соко-водами, сгребая монеты ленивым движением широкой руки с узловатыми некрасивыми пальцами.

Я развернулась и выудила из холодильника небольшую пластиковую бутылку. Тут же открыв ее, я жадно отпила ледяной воды. Горло словно обожгло, и я сморщилась.

— Ох, — еще раз отпила я и снова покривилась, получив очередную порцию колющей боли.

Кассирша недовольно что-то проворчала и не без труда привстала, потягивая руку к панели мини-телевизора. Сделала погромче.

Но отчего-то я не спешила уходить. Мне доставляло невероятное удовольствие досаждать этой неприветливой женщине. Я вновь припала губами к горлышку бутылки и хитро скосилась в сторону телевизора, приготовившись охать и ахать как в последний раз. Но в одночасье вода, словно волшебным образом изменила свою плотность, и встала комом в горле.

Едва справившись с собой и чудом не захлебнувшись, я рванула к стойке за которой сидела кассирша.

— Можно… можно сделать погромче? — выпалила я, уставившись в изображение экрана.

Женщина удивленно взглянула на меня и вновь приподнялась, ткнув пальцем в кнопочку громкости, а я вся обратилась в слух.

На экране приятной наружности девушка вещала сводку полуденных региональных новостей.

«Сегодня вновь была открыта трасса, ведущая к горнолыжной базе. Напомним, что в начале декабря прошлого года в восьмидесяти километрах от базы произошел инцидент, до сих пор не имеющий четкого обоснования.

С места происшествия наш корреспондент Виталий Горемыко. Виталий, как прошло открытие трассы?» — вопросительно уставилась девушка в камеру.

«Да, Екатерина! — щурясь от яркого солнца, ответил ей пару секунд спустя молодой, но уже с высокими залысинами, полноватый мужчина, появившийся на экране. — Дорога вновь открыта, что не может не радовать любителей активного зимнего отдыха. Напомню, что трасса была перекрыта зимой в связи с опасностью выхода на поверхность земли взрывоопасных газов неподалеку от горнолыжной базы, приведших к мощному взрыву и трехбалльному по шкале Рихтера землетрясению».

Речь корреспондента сопровождалась кадрами воздушной съемки полугодовой давности с места очага взрыва. Я глядела во все глаза на глубокую воронку в земле и поваленный вокруг нее в радиусе пятисот метров лес, а Виталий продолжал радостно вещать, стоя на обочине грунтовой дороги. И за спиной у него не спеша катили первые смельчаки, своим примером подтверждающие безопасность вновь открытой асфальтированной и до боли знакомой мне дороги.