– Хотелось бы пораньше, – возразила Роуан. –Я готова оплатить вам сверхурочные, если все работы будут завершены в выходные.Пожалуйста, поторопитесь. Не могу видеть его в таком состоянии.

Обещание дополнительной оплаты было встречено с энтузиазмом.На самом деле практически все без исключения рабочие с радостью готовы былипотрудиться и в уик-энд.

Фильтры и установки для подогрева воды в бассейне были ужесмонтированы. Газовые трубы проверены и приведены в порядок. Электрикиобновляли проводку.

Майкл отправился к телефону, чтобы договориться с еще однойкомандой маляров о приведении в порядок домика возле бассейна. Да, конечно,сказал бригадир: несколько деревянных дверей, душевая, туалет, крохотныераздевалки… Это не займет много времени. А за полуторную плату они судовольствием поработают и в субботу.

– Так в какой цвет ты решила покрасить дом? –спросил Майкл. – Они приступят к окраске фасадов быстрее, чем ты думаешь.Кажется, ты хотела, чтобы домик у бассейна и флигель для слуг были одногоцвета, так?

– Скажи лучше, что думаешь по этому поводу ты, –ответила Роуан.

– Я бы оставил тот фиолетовый оттенок, который былвсегда. Темно-зеленые ставни будут отлично с ним сочетаться. На самом деле я быне стал менять цветовую гамму в целом: синий – для крыш террас, серый – для ихполов и черный – для чугунных решеток. Кстати, я тут нашел одного человечка,который может восстановить утраченные детали решеток. Он уже делает слепки. Унего собственная мастерская – там, возле реки. Тебе не приходилось слышать откого-нибудь об ограде вокруг его владений?

– Расскажи.

– Эта ограда старше, чем сам дом Начало девятнадцатоговека, очень красивое соединение звеньев. Я имею в виду, что она сборная, изготовых элементов. И тянется вдоль Первой улицы, а потом поворачивает на Кемп,поскольку таковыми были размеры владений в те времена Ладно, вернемся крешетке. Ее надо покрасить – собственно, это все, в чем она нуждается преждевсего, так же как и перила…

– Нанимай всех, кого сочтешь нужным, – сказалаРоуан. – Фиолетовый цвет меня вполне устраивает. А если ты должен принятьрешение без меня, принимай. Сделай дом таким, каким ты его хочешь видеть сам. Итрать столько, сколько сочтешь нужным.

– Да ты просто мечта любого подрядчика, дорогая! –воскликнул Майкл. – Что ж, мы приступаем к активным действиям. Вперед!Видишь того человека – того, который вышел из дома? Он идет ко мне, чтобысказать, что у него возникли проблемы со стенами ванной комнаты наверху. Язнал, что так и будет.

– Только не переусердствуй в работе, милый, – едваслышно шепнула она, коснувшись губами его уха. От звуков томного, бархатногоголоса по всему его телу пробежала сладкая дрожь. А когда Роуан крепкоприжалась грудью к его руке, Майкл почувствовал легкое напряжение в паху… Нет,сейчас не до того…

– Переусердствовать? Да я еще только вхожу вовкус! – заявил он. – Скажу больше: в этом городе у меня на приметеесть парочка совершенно потрясающих домов, и мне не терпится заняться ими, кактолько мы закончим все работы здесь. Я смотрю в будущее, Роуан. И вижу офисыфирмы «Большие надежды» на Мэгазин-стрит. Я мог бы постепенно, не торопясь,привести эти дома в отличное состояние и выбраться наконец из полосы неудач.Этот особняк, можно сказать, лишь первая ласточка.

– Сколько тебе нужно, чтобы выкупить их?

– Не волнуйся, радость моя, деньги на это у меняесть. – Он чмокнул Роуан в щеку. – У меня их куча. Не веришь? Спросиу Райена. Я буду очень удивлен, если он еще самым тщательным образом непроверил мою кредитоспособность.

– Майкл, если он только посмеет сказать тебе хоть одноплохое слово…

– Успокойся. Я чувствую себя как в раю.

Суббота и воскресенье пролетели в бесконечных делах изаботах. Садовники до самой темноты выкапывали сорняки и извлекали на светбожий затерянную в зарослях старинную чугунную садовую мебель.

В самом центре зеленой лужайки поставили найденные в кустахстол и несколько стульев, и теперь Роуан, Майкл и Эрон с удовольствием устраивалиланч на свежем воздухе.

Эрону удалось достичь некоторых успехов в разборке рукописейДжулиена. В большинстве своем это были списки имен с краткими и загадочнымикомментариями. Ничего похожего на автобиографические заметки найти пока неудалось.

– В данный момент я могу лишь предположить, что переднами перечень успешных актов возмездия.

Эрон прочел несколько строк:

– «Четвертое апреля тысяча восемьсот восемьдесятдевятого года. Хендриксон расплатился сполна.

Девятое мая тысяча восемьсот восемьдесят девятого года. СКарлосом мы тоже в расчете.

Седьмое июня тысяча восемьсот восемьдесят девятого года.Прошлым вечером Венделл решил проявить характер, чем привел меня в ярость.Пришлось показать ему кое-что. Больше он не доставит нам беспокойства».

И далее в том же духе. Страница за страницей. Во всех безисключения книгах. Иногда, правда, попадаются какие-то карты, небольшиезарисовки, финансовые записи. Но по большей части – заметки, аналогичные тем,что я вам только что зачитал. Приблизительно по двадцать две записи за каждыйгод. До сих пор мне не попалось ни одной связной записи или последовательногосообщения о чем-либо. Нет, если автобиографические записки и существуют, ихявно следует искать не здесь.

– А как насчет мансарды? Вы собираетесь тудаподняться? – спросила Роуан.

– Не сейчас. Вчера вечером я упал.

– Да что вы говорите? Где? Как такое могло случиться?

– В отеле. На лестнице. Я спешил и не дождался лифта. Ав результате упал и скатился вниз по ступенькам. Ничего страшного. Могло быть ихуже.

– Эрон, но почему вы ни словом не обмолвились об этоммне?

– Просто не успел. На самом деле ничего особенного неслучилось. Вот разве что… Дело в том, что я не помню, как оступился. Так илииначе, но колено у меня болит, и потому визит в мансарду я хочу ненадолгоотложить.

Роуан расстроилась, и одновременно ее охватил гнев. Онапосмотрела в сторону дома, где по-прежнему трудились рабочие. Они были повсюду:на крыльце, на террасах, возле распахнутых окон спальни…

– Не стоит понапрасну тревожиться, – попыталсяуспокоить ее Эрон. – Я счел нужным сказать вам об этом, однако вовсе нежелал давать лишний повод для волнений.

Майкл ясно видел, что Роуан буквально лишилась дара речи.Она была в ярости. Гнев исказил черты ее лица.