– А здесь мы ничего особенного не заметили. – Онповернулся к Эрону. – Совершенно ничего. И никто ничего не видел. Вовсяком случае, такого, о чем стоило бы сообщить нам..

– Вас кто-то столкнул, не так ли? – тихо спросилаРоуан.

– Не исключено, – ответил Эрон.

– Он вас дразнит.

– Я тоже так думаю. – Эрон слегка кивнулголовой. – Ему нравится разбрасывать по комнате книги Джулиена, и онделает это при малейшей возможности, а точнее, стоит мне только выйти за дверь.Но опять же. Я полагаю, что вы должны быть в курсе событий, но не вижу причиндля беспокойства.

– Но почему он так поступает?

– Вероятно, хочет привлечь ваше внимание, –предположил Эрон. – Точно сказать не могу. Как бы то ни было, поверьте, ясумею за себя постоять. Работы в особняке, как вижу, идут полным ходом. Ивесьма успешно.

– Да, все в порядке, никаких проблем, –откликнулся Майкл. Однако его вдруг охватило мрачное предчувствие.

После ланча он проводил Эрона до ворот.

– Вы считаете, что я чересчур расслабился иразвеселился? – спросил он.

– Да что вы! Конечно нет, – искренне ответилЭрон. – С чего это вам в голову приходят такие мысли?

– Я бы предпочел накалить ситуацию до предела, чтобыкак можно скорее наступила развязка, – пояснил Майкл. – Мне кажется,я смогу выиграть битву. А неизвестность буквально сводит меня с ума. Как выдумаете, чего он ждет?

– А как ваши руки? По-моему, вам стоит попытатьсяобходиться без перчаток.

– Я пытаюсь. Снимаю их каждый день на пару часов. Нодаже если мне удается блокировать все другие образы и чувства, ощущение жара иприсутствия некой энергии остается, и я никак не могу к нему привыкнуть.Послушайте, может мне стоит проводить вас до отеля?

– Ни в коем случае. Увидимся вечером, если вы выкроитевремя, чтобы пропустить со мной по стаканчику.

– Да-а-а… – задумчиво протянул Майкл. –Воистину мечты становятся явью. Во всяком случае, для меня.

– Для нас обоих, – уточнил Эрон.

– Вы мне доверяете?

– Ради всего святого, почему вы вдруг спрашиваете обэтом?

– Вы полагаете, у меня есть шансы выиграть? Естьнадежда, что мне удастся сделать то, чего они от меня ожидают?

– А вы как думаете?

– Я думаю, что она любит меня, что впереди нас ждеттолько хорошее и что в конце концов все закончится благополучно.

– Вот и я так считаю.

Он чувствовал себя прекрасно, и каждый успешно прожитый часусиливал это ощущение. За все время своего пребывания в особняке он не встретилни единого призрака. Видения тоже вроде бы перестали его посещать.

Как приятно было проводить ночи в просторной спальне,заниматься любовью с Роуан, а утром вскакивать бодрым, отдохнувшим и вновьприниматься за работу, просматривать книги и записи. Приятно было послетяжелого, напряженного дня ощущать безмерную усталость и в то же времячувствовать, что после двухмесячного злоупотребления пивом и пребывания всвоего рода летаргическом оцепенении ты словно просыпаешься и возвращаешься кжизни.

От пива он практически отказался, а если и выпивал иногда,то совсем чуть-чуть. В отсутствие алкоголя его чувства безмерно обострились. Онне уставал наслаждаться по-девичьи стройным телом Роуан и ее неиссякаемойэнергией. Роуан была напрочь лишена самовлюбленности и ложной застенчивости, иМайкл иногда ловил себя на том, что невольно ведет себя с нею грубовато ивластно. Впрочем, ей это, кажется, даже нравилось. Случались моменты, когда ихзанятия любовью приобретали весьма жесткую форму, однако всегда завершалисьнежными объятиями и взаимными ласками Трудно было понять лишь одно: как он могстолько лет спать без этих мягко обвивавших его рук?

Раннее утро по-прежнему принадлежало только ей. Независимоот того, как долго она читала накануне, ровно в четыре часа Роуан открывалаглаза, в то время как Майкл – опять же вне зависимости от того, как рано онотправился в постель, – спал как убитый часов до девяти. Заставить егопроснуться раньше могли только громкие вопли в самое ухо или жесткая встряска.

Роуан, впрочем, такая ситуация вполне устраивала, ибо душаее всегда нуждалась в тишине и покое. Она наслаждалась этими несколькими часамиодиночества, хотя, надо признать, никогда еще рядом не было человека, которыйтак понимал ее, как Майкл, и полностью принимал такой, какая она есть.

Последние несколько дней, а главное – ночей, проведенные пододной крышей с ним, позволили Роуан во многом разобраться и, в частности,впервые осознать, почему всех прежних своих любовников она могла терпеть лишь вочень небольших дозах… Неизбывная страсть, непреходящее желание, возникавшие вее душе при одном только взгляде на его гладкую кожу, на прямую, ровную спину имощную шею, обвитую сверкающей золотой цепочкой, повергали ее в своего родарабство.

Стоило ей представить, как вот сейчас ее руки скользнут пододеяло и нащупают там завитки жестких волос и восстающую, твердеющуюплоть, – и внутри все сжималось Она изо всех сил, до скрежета, стискивалазубы, чтобы удержаться от такого порыва.

Тот факт, что разница в возрасте обеспечивала емуопределенные преимущества, а зачастую позволяла после второго раза нежно, нотвердо шепнуть: «Все, моя радость, на сегодня я выдохся», – лишь усиливалее чувства и придавал Майклу завораживающую притягательность в ее глазах, нешедшую ни в какое сравнение с дразнящей привлекательностью любого мальчикаХотя, если говорить откровенно, сравнивать ей было трудно, поскольку как-то такполучилось, что с мальчиками ей практически не приходилось иметь дело. И все женежность, доброта, опыт и полное отсутствие юношеского эгоцентризма, по еемнению, в полной мере компенсировали вызванный возрастом, а иногда и простоусталостью недостаток сексуальной энергии.

– Я мечтаю провести с тобой весь остаток жизни, –тихо прошептала она этим утром, нежно поглаживая жесткую щетину, покрывшую егоподбородок, щеки и даже шею, зная, однако, что он не слышит ее и не чувствуетэтих прикосновений. – Да, поверь, моя душа, тело, все мое существонуждаются и всегда будут нуждаться только в тебе.

Она коснулась губами его лица, уверенная, что даже поцелуйне способен нарушить сон любимого.

И вот теперь наступило ее время. Майкл остался в спальне, ивсе мысли о нем – там же.