Каждый боярин наделал своим ребятам их в изрядном количестве. Костяной наконечник, деревяшка да два кусочка кожи на оперение. Утяжеление тоже делали из кости, крупной, трубчатой. Получалось посредственная поделка. Намного хуже железных «плюмбат», выпускаемых Беромиром. Но они имелись. И было их в достатке.

— Значит так, — вставая и резюмируя, произнес ведун. — Времени у нас мало, но оно есть. Так что нам нужно добиться хоть какой-то слаженности.

— Это как?

— Нужно, чтобы мы действовали как единое войско, а не горстка одиночек, сбившихся в кучу. Ладно. Проще показать. Пошли на поле…

Беромир выстроил их.

И начал пробовать отдавать команды. А потом их комментировать.

— Стена щитов! — рявкнул он.

И люди стали вяло, неохотно шевелиться, оглядываясь.

— Вот! Видите? Ежели роксоланы начали по вам стрелы пускать — уже бы всех утыкали. Оттого действовать нужно быстро и слаженно. Ясно?

По строю прошла волна каких-то звуков, похожих на согласие.

— Встали обычно. Вот. Так. Да. А теперь еще раз. Стена щитов!

Так их и мучал, продолжая зимние тренировки.

Если бы зимой их не погонял — сейчас бы оказалось все совсем кисло. Все-таки хоть такой краткий, но курс строевой подготовки — уже что-то.

Стоя на месте, они еще как-то действовали. Но при движении строй распадался, образуя прорывы, порой довольно значительные.

Да и вообще любые команды вызывали у них замедленные и не всегда адекватные реакции. Видимо, пытались сообразить, обдумать все. Из-за чего тратили драгоценное время. Их бы полгода погонять в такой дрессуре, вбивая автоматические реакции. Хотя бы полгода. А так… Беромир смотрел на них и с трудом сдерживал желание хлопнуть себя по лицу.

Как ЭТО может воевать он не понимал.

Беда заключалась в том, что ЭТО не только должно было воевать, но, столь отвратительными бойцами ему требовалось победить. Причем решительно. Как это сделать? Загадка. Чудом, не иначе. Ну или хитростью. Главное, как он понял, поменьше перестроений и движений в бою. Вышли на позицию и стоим. Все. Так, ребята в статике хоть как-то управляемы и адекватны.

Наверное…

Часть 1

Глава 2

168, берзень (март), 19–20

— Любава… — тянул Беромир, — молчит и слезы льет.

— От грусти болит душа её, — нестройным хором повторял отряд в неполную сотню, отрабатывая движение в колонне.

Банальность.

Что может быть сложного в том, чтобы построиться в колонну по двое и организованно куда-то пройти? На первый взгляд — ничего. Но на практике люди, не привыкшие к таким вещам, обязательно умудрялись как-то учудить. И колонна волей-неволей рассыпалась. В итоге уже на дистанции примерно в пару сотен метров все превращалось в бесформенную толпу. Из-за чего довольно сильно падала скорость ее движения и управляемость.

Двух таких проходов хватило, чтобы Беромир догадался до необходимости задать ритм. Барабаном. Но очень уж он шумный. А ту же песню же, в случае чего, можно и вполголоса петь. Даже бухтеть. Просто чтобы по строю в унисон шла какая-то мелодия… какой-то ритм.

Сочинять ничего не стал, ибо не умел.

Просто взял первую, которую вспомнил из более-менее ритмичных. И попробовал адаптировать. Что оказалось на удивление непросто.

Первую композицию попробовал и отбросил. Текст оказался труднопереводимый, из-за чего едва ли возможен для песенного перевода. Вторую туда же. Третью. Где-то с десятой попытки припомнилась ему одна песенка из кинофильма «Иван Васильевич меняет профессию». И тут дело пошло.

Внезапно выяснилось, что окромя двух иудейских имен, которые в местные ворота никак не лезли, все остальное вполне нормально переводится и увязывается с рифмой, ритмом и размером. Так что на следующий день, провозившись весь вечер и утро, Беромир представил суду его маленького войска песню.

Объяснил для чего она.

Напел.

Ну и пошло-поехало. Два куплета и простенький припев выучили быстро. И, вместе с тем, стало намного лучше получаться с движением. Прямо невооруженным глазом приметно. Но все равно — разрыв случался. Пусть реже, однако, неизбежно. Так что к концу второго дня Беромир приметил еще одну важную деталь — у людей был разный шаг. Они ведь все разные. Кто-то выше, кто-то ниже. У кого-то ноги в пропорции тела длиннее, у кого-то короче. А сверху на это накладывалась индивидуальная привычка к ходьбе.

Беда.

Но поправимая, в теории.

Буквально за час Беромир с учениками метров в пятьсот набили парных колышков друг напротив друга. И между ними чуть заглубили жердины тонкие. Да на одинаковом промеж себя расстоянии. Так, чтобы всякому было сподручно по таким отметкам шагать, даже самому коротконогому не требовалось слишком уж тянуться.

Ну и попробовал поводить людей по такой «сеточке».

Сначала медленно.

Потом быстрее.

Понятно, что за столь непродолжительное время сформировать навык невозможно в принципе. Однако он нащупал интересное решение. Ведь получалось, что если тренировками вбить в людей стандартный шаг и сочетать его с единым ритмом, то маршевая колонна будет распадаться куда реже. А значит, и пройдет дольше, и проблем меньше испытает.

Ну, в теории.

Так-то на практике проверять все надо, ибо она единственный критерий истины. Чем он и занимался. Чередуя с перестроениями. Просто для того, чтобы от однообразных повторений с ума не сойти.

Прошли эту «сеточку».

Построились в стену щитов.

Поворотились, перестраиваясь то в одну, то в другую сторону.

Снова организовали колонну.

И опять проход. Аккурат под песню. Еще и барабан подтянув, чтобы ритм лучше вбивать.

— Не хватает только флага. — тихо произнес Беромир, отойдя чуть в сторону и наблюдая за ребятами.

Впрочем, это никто не заметил и не услышал. А он сам не придал подобной мысли никакого значения. Во всяком случае — пока. Нет, конечно, он думал о том, чтобы ввести какую-то публичную символику. И про знамя тоже. Но не видел подходящих обстоятельств.

На щитах его выделки малевали через трафарет медведя. На первый взгляд — символ Велеса и мастерства. Однако два из четырех кланов относились к волкам. И их такие изображения цепляли.

Беромир закатывал пробные шары разных идей. Впрочем, пока безрезультатно. Эти люди представляли собой слишком архаичную страту. И мыслили в самом лучшем случае категориями клана, но так-то рода или даже семьи. Из-за чего очень трудно воспринимали любые более универсальные модели и символы. Мелкие лавочники, как они есть, только на более раннем этапе своего развития. Хуторяне, которые, как известно, выступают традиционной антитезой имперскому мышлению. Ведуны —