то ли по спине, то ли по плечу.

— А-а-а, очнухалась, — раздался голос над самым ее ухом.

— Отпустите! Куда вы меня тащите?!

— Как куда? Я же сказал, что выведу тебя отсюда.

— А ну поставьте меня! Я сама идти могу!

— Как хочешь.

Не то руки, не то лапы схватили ее и водрузили на ноги.

— Иди за мной, — сказал незнакомец.

— Стойте, стойте, я же ничего не вижу, куда идти?

— Я буду петь. На голос иди.

И он запел:

Капает, капает, капает слюна,

Пасть мою, пасть мою сушит всю до дна,

Пили мы, пили мы, пили мы вчера,

Сытые, пьяные, были до утра.

— Ну и песня, — прошептала, Ляла, шагая вслед за певцом.

А тот, запел еще громче:

Толстое, толстое пузо у меня,

Будто бы, будто бы слопал я коня,

Прыгнуть бы, прыгнуть бы выше-выше мне

Будто бы, будто бы, скачет конь во мне!

Голос у певца был грубый, резкий, слегка скрипучий. Резал по ушам, как наждачная бумага. И Ляла с удовольствием бы заткнула уши, если бы не опасалась заблудиться и окончательно сгинуть в этой Преисподней.

Нечто врезалось в нее, сбило с ног, закрыло рот чем-то покрытым жестким волосом.

— Тс-с-с, — зашипел кто-то ей на ухо, — не дергайся, это я. Все будет хорошо, я тебя спасу.

— М-м-м, — только и сумела промычать в ответ девушка.

— Сейчас я отворю тебе рот, обещай не кричать, а то нам обоим не добро станет. Обещаешь?

— М-м-м!

— Хорошо, отворяю.

— Ты, ты, кто? — возмущенно выдохнула Ляла.

— Как кто? Я по первой тебя здесь встретил, а потом ушел. А ты пошла за этим крикогласом. Хорошо я вас услыхал, а то был бы сегодня у цапков знатный перекус.

— Подожди, — нахмурилась девушка, — а разве он это не ты? Я думала, это ты вернулся. У вас даже голоса одинаковые.

— Конечно, это же крикоглас. А впрочем, ладно. Давай, залазь на меня, я вынесу тебя в Наисподнюю.

— Он тоже обещал вывести меня. Почему я…

— Тс-с-с! Слышишь?

— Ничего не слышу.

— То-то же, он заметил, что тебя нет. А ну залазь быстрее, если жить хочешь.

— Эй! Ты где?! — раздался голос крикогласа. — Иди ко мне! Я тебя выведу!

— Быстрее, я присел, залазь.

В его голосе чувствовался настоящий, не прикрытый ничем страх и в то же время забота. И Ляла решила довериться ему. Нащупала в темноте мохнатую спину и неуклюже взгромоздилась на нее.

— А ты кто? — спросило она.

— Я пьёс.

— Пёс?

— Нет, не пёс, а пьёс. А теперь держись! Да не за шею, за уши.

— Ого, какие они у тебя.

— Толстые?

— Длинные.

— Ага! — раздался крик за спиной. — Вон ты где! От меня не сдрапаешь!

— Держись, — повторил еще раз пьёс и бросился бежать.

— До-го-ню-ю-ю-ю!!! — неслось сзади. — Сха-ма-юююююююю!!!!!!!!!!!!!

Но пьёс не обращал внимая, а бежал, бежал, бежал. Пару раз мимо них что-то промелькнуло. Что-то выделяющееся даже на фоне царящей вокруг сверхтьмы. Пронеслись мимо чьи-то голоса. Но в основном было тихо и пусто. Даже крикоглас отстал довольно быстро.

— А нам далеко еще? — спросила Ляла.

— Тыщи три хвостов.

— Каких хвостов?

— Мерных, каких еще.

— Понятно.

Девушка больше ничего не спрашивала, прижалась к мощной, мохнатой спине и старалась ни о чем не думать.

— Вот! — воскликнул пьёс.

Ляла подняла голову. Впереди переливалось какое-то пятно.

— Это выход?

— Ага, так и есть.

— Тогда почему ты остановился?

— Я не пойду туда, мое место тута.

Девушка тяжело вздохнула, ей совсем не хотелось опять остаться одной. Но делать было нечего.

— Вон они! Вон! Держи, хватай, цапай!

— Что это?! — воскликнула Ляла.

— Он цапков привел. Держись!

Девушка еле успела вцепиться в шерсть, как пьёс махнул вперед и через несколько прыжков оказался у самого пятна.

— Кричи! — закричал он.

— Что кричать?!

— Кричи, пусть выпустит нас.

— Лови их, цапай, хватай! — неслось со всех сторон.

— Выпусти нас! — завопила Ляла. — Выпусти!

Пятно охнуло и порвалось. Из дыры брызнул свет. На мгновение Ляла ослепла, а затем увидела множество кошмарных существ вокруг. Лысых, волосатых, носатых, двухголовых, многоглазых, со ртами на пузах, с рогами в ушах, хвостами спереди. И все они тянулись к ним своими руками, лапами, клешнями, хоботами, граблями, щупальцами.

Пьёс прыгнул, и весь этот ужас растаял позади.

ГЛАВА 7.

Топот, похожий на грохот — приближался. Оба охотника замерли и повернулись в сторону источника шума. Дверь сорвало напрочь. Пак еле успел от нее увернуться. Со скрежетом, с трудом пролезая в проем, в комнату ворвался саркофаг.

— Саркфиг! Долби их! — завопил Юрген, вися под потолком.

Саркофаг поднял свой передний край, который видимо отвечал у него за морду, прислушался, принюхался, а затем лязгнув крышкой ринулся на стоявшего ближе всех к нему, Млака.

Тот завизжал от страха, выронил арбалет и подпрыгнул. Над ним как раз висела люстра, и он вцепился в нее изо всех сил. Саркофаг пробежал пару метров, и, скрипя по полу своими бронзовыми лапами, развернулся.

— Мой паркет! — хлопнув себя по лицу от досады, произнес Юрген.

Тем временем саркофаг выбрал новую жертву. Как вы уже, наверное, догадались, звали ее Пак. Охотник, в отличие от своего приятеля решил принять бой. Бутылки и воньючки полетели в надвигающееся чудовище. Однако то перло как динозавр, закованный в каменную броню.

— Беги-и-и! — заорал Млак.

— Дави его, дави! — тут же завопил Юрген.

Саркофаг совершил невероятный прыжок. Пак развернулся, сделал шаг, второй и тут саркофаг накрыл его и проглотил.

Млак от ужаса закрыл глаза. Вампир же захлопал в ладоши. При этом, он забыл, что на улице день и руками за потолок все-таки держаться надо, хотя бы одной, и грохнулся на пол.

— Ну и денек, — простонал он подымаясь.

Саркофаг подскочил к нему и потерся об ногу.

— Молодец, Саркфиг, молодец.

— Хрясь, — хряснул он крышкой от удовольствия.

Юрген задрал голову:

— Слезай от туда.

— Не-а, — мотнул головой Млак, еще крепче цепляясь за люстру.

— Слезай, хуже будет!

— Ни-за-что!

— Ну, лады. Сарфиг карауль его, я сейчас.

— Хрясь!

Юрген вышел из комнаты,