а Млак стал в панике раскачивать люстру. Может удастся до окна допрыгнуть. Пака уже не спасти, может хоть сам не шваркнусь.

Склеп наблюдал за его стараниями и вдруг задрожал, задрыгал ногами, закрутился, захлопал крышкой.

— Храх, храх, хах!

Млак замер, не сводя с него глаз.

— Он что, рыгочет? — произнес он удивленно.

И тут крышка распахнулась настежь, и наружу выскочил Пак, с колом в руке.

— Он щекотки боится! — воскликнул он.

— Ты жив! — завопил Млак и от радости навернулся с люстры.

— Вы что творите? — в комнату вернулся Юрген со шваброй в руке. — Сарфиг, фас!

Млак подскочил, как ущипанный:

— Бежим!

Друзья рванулись к другому выходу из комнаты, при этом Млак успел подхватить свой арбалет. Сзади гремел саркофаг, а за ним вопя на тысячу голосов несся Юрген.

Охотники выскочили из комнаты, пробежали следующую, повернули, вот прихожая и задняя дверь.

— Выпусти нас! — крикнул Млак.

— Загадку отгадаете, может выпущу, — проскрипела Дверь.

Крики и грохот за спиной приближались.

— Не ушпеем, — сказал Пак, оглядываясь по сторонам, — дафай туда, — он ткнул пальцем на не приметную, маленькую, узенькую дверь в дальнем конце комнаты.

Охотники бросились в тот угол. Саркофаг, в облаке пыли, щепок и штукатурки, ворвался в прихожую и бросился вслед за ними. Тут же, вздыхая и охая, появился Юрген.

Пак с разбегу врезался в дверцу и вынес ее вместе с петлями.

— Ну, ты вообще, — восхитился Млак, протискиваясь в проем и помогая приятелю подняться. Перед ними оказался длинный узкий коридор.

— Бешим! — прошамкал Пак.

Саркофаг со всего размаху грохнулся об стену. Проход для него был слишком узок. Он пыхтел, кряхтел, царапал ногами пол, но протиснуться не мог.

— В сторону! — приказал Юрген.

Саркофаг не довольно шурша отодвинулся. Вампир прошел мимо него, отбросил в сторону швабру, которую зачем-то до сих пор нес в руках и бросился вслед за беглецами.

Саркофаг же, как только хозяин удалился на приличное расстояние, снова принялся штурмовать проем. Ему было очень обидно, что он не может протиснуться туда. А еще очень хотелось снова проглотить того человека, уж больно сильно ему понравилось, как тот его щекотал.

Млак и Пак неслись по коридору. Сзади раздавались легкие шаги. Как будто кто-то осторожно крался. Но вампир не крался, он бежал. И догонял.

— Я боль-ше-е не мо-гу, — с трудом выдавил из себя Пак.

— Еще чуть-чуть, — отозвался Млак.

Коридор делал крутой поворот. Охотники чуть не размазались по стене, в последний момент сумев избежания залепания в камни. Впереди забрезжил свет. Это придало приятелям силы. У них открылось энное по количеству дыхание.

Сзади послышался скрежет. Вампир высек искры когтями из камня. По коридору поплыл запах табака.

Охотники, не сбавляя шага, переглянулись. Глаза Млака сказали: "Он что курит?"

Глаза Пака пожали плечами.

Светлая дырка вывалила друзей на крутой склон, по которому они, мелькая руками и ногами, покатились вниз. С неба смотрело солнце и недовольно фыркало лучами.

Вампир остановился у самого выхода, держась в тени. Его глаза с огоньком в трубке рисовали в воздухе три красных точки.

ГЛАВА 8.

— А я думал ты красивая, — сказал пьёс, разглядывая Лялу при свете дня.

— А разве нет?! — насупилась девушка.

— Ну, как тебе сказать… Я в вашей человечей красе не дуже разумею, но… Ты тощая, ноги длинющщие, волосья длнинющие, глаза косые…

— Не косые, а раскосые, — возмущенно воскликнула Ляла.

— Без разницы, — махнул лапой пьёс, — дойцы торчат.

— Что-что?! — оборвала его девушка. — Что у меня торчит?

— Дойцы. Я люблю когда их шесть, или хотя бы четыре, а у тебя всего две и то торчащие, словно шишаки какие.

— Ну, все! С меня хватит! Ты на себя глянь. Чучело собакообразное, комок шерсти линялый! Ты уши свои видел? Спаниэль-переросток! Хвост облезший, лапы не лапы, но и руками не назвать, а морда? Обезьяна с бодунища краше смотрится!

— А кто такой Спанипельперетросток? — перебил ее пьёс. — Он что, твой человек?

Ляла аж зубами заскрипела от злости.

— Все! Не хочу с тобой говорить!

Она сложила руки на груди и отвернулась.

Пьёс почесал за ухом, зевнул и спросил:

— А как тебя звать-то. Сколько уже рядом, а я не знаю.

— Ну и не знай!

— А меня погоняют Фьордомигавкирыкчаем. Я из стаи Угрызатников из логова Скалазуба. А ты?

Девушка нехотя повернулась к нему.

— Я действительно для тебя такая страшная?

— Нет, ну ты че? Страшные — это цапки или хватайки, ну вампиры еще бывают. А ты просто не дуже красивая. Извини, но я не умею вракать.

— Что делать?

— Вракать. Ну, блох на хвост садить… Как тебе пояснить, во! Зубами лязгать!

— Ты имеешь ввиду врать?

— Ага, точно говоришь, колючку мне в лапу!

Ляла непроизвольно улыбнулась. Все-таки этот пьёс ей был симпатичен.

— Меня зовут Ляла, — представилась они.

— И-и-и….

— Что, и-и-и….?

— Ляла и-и-и…..

— Ляла Владленовна Лирина.

— Ого, какое длинное у тебя имя. А из какой ты стаи?

Девушка рассмеялась.

— У людей нет стаи.

— А что есть тогда?

— Семья, род.

— Ну, и-и-и….

— Я Ляла из семьи Владлена, из рода Лириных.

— Вот теперь ясно. Красивое у тебя имя.

— Не вракаешь? — усмехнулась Ляла.

— Не-а, — замотал головой пьёс и рассмеялся.

— А как же мне тебя звать?

— Я же назвался. Фьордомигавкирыкчай.

— Ага, ты сам это с трудом выговариваешь, хочешь, чтобы я язык сломала?

— Как это? Чей язык? Свой не дам.

— Не твой, а мой. Не выговорю я твое имя.

— А ты спробуй.

— И не подумаю, буду звать тебя просто…. Фьорд.

— Не-е, это как собачья кличка прямо, а я пьёс! Зови меня Фьордомигавкир.

— Тебя как мама в детстве звала?

— Фьордик.

— Ну, вот и я так буду звать. Идет?

— Кто? — пьёс вскочил оглядываясь. — Кто идет?

— Да ни кто не идет, — вздохнула Ляла, успокойся. Так можно тебя так называть?

Пьёс задумчиво почесал ухо об ухо.

— Лады, зови. Мне по нраву.

— Вот и хорошо. Нам далеко еще идти?

— Тыщ двенадцать хвостов.

— А один хвост это сколько?

— Вот, смотри, —