писк. Несколько жирных, больше похожих на крыс мышей, явились на зов вампира. Тот присел на корточки и мыши взобрались на него. На голову, плечи, шею, повисли на груди, руках, одна даже устроилась на пухленькой вампирской попе.

— Готовы? — спросил Юрген.

Мыши довольно запищали в ответ.

— Ну, держитесь, — вампир расставил руки в стороны и закружился вокруг своей оси. Он вращался все быстрее и быстрее. Мыши пищали все громче и громче, а вскоре перешли на полный восторженного страха визг. Одна из мышей не удержалась и со свистом улетела.

— Шрмяк!!!! — Закончился ее полет.

Юрген превратился в настоящий смерч. Взлетел под потолок и рассыпался на части. Во все стороны полетели уже летучие мыши. Они старательно работали крыльями, стараясь удержаться в воздухе. Сам же вампир медленно приполился.

— Летите! Найдите человека из другого мира! — махнул он рукой мышам и те, совершив круг почета по комнате, выпорхнули прочь. — А я еще трохи подую, — в очередной раз, зевнув, Юрген забрался обратно в саркофаг.

— Ну, что, видел хозяина? — спросила голова у Окки-Екки, когда он вышел.

— Да, дует во всю, аж саркофаг храпит.

— Раздудил его?

— А то. Как шмякнул лапой по саркофагу, он аж подлетел, — пьёс понизил голос и добавил, — боится он меня.

— Тебя? Не смеши мои бакенбарды.

— Точно говорю.

— А че приходил то ты?

— Да так, по делу.

— Ясно, что по делу. По какому?

— Тайному.

— Ну не выщеривайся, скажи. Ты же знаешь я нем, как камень.

Окки-Екки оглянулся по сторонам, сбегал, заглянул за угол дома, вернулся, снова завертелся во все стороны.

— Ну! — поторопила его голова.

— Прилетельца из другого мира поймать нужно, — прошептал пьёс.

— Да ну?

— Ну да.

— И он согласился?

— Конечно, еще бы он не согласился. Я так сказал ему, что он до сих пор еще дрожит, поэтому КВУ и послал именно меня.

— Тс-с-с….

— Что такое?

— Юрген ругается. Говорит, если мы не заткнемся, он сейчас выйдет и покажет, кто кого боится.

— Да? Ну, я пошел тогда. Пора мне, а то заболтала ты меня.

— Что, боишься?

Окки-Екки презрительно ухмыльнулся, надул грудь.

— Зат-кни-тесь, тварки-и-и-и!!!! — голос Юргена вырвался из дома, распахнув настежь двери и ударив, пьёса в его надутую грудь. Тот тут же сдулся и бросился наутек.

— Боишься! Ты его боишься! — неслись ему вслед крики головы. — Ха-ха-ха! Вракачь рыжий!

ГЛАВА 10.

— Смотри, какие у нее губы.

— Я бы сказал губища, губищища.

— Иги, толстые как черви-переростки.

— А дойцфы как торфят, кашется, одеяло сейщас проткнут.

— Глаза открыла! На дверь смотрит!

— А глаза кофые. Фот не красафица!

Ляла оторвала голову от валика, заменявшего подушку и села.

— Эй! Кто там?! — позвала она.

Дверь неуверенно приоткрылась, и в комнату заглянули две мужские головы.

— Хо-фа-ут, — сказала темная и улыбнулась.

Ляла нахмурилась.

— Я вас не понимаю.

— Он с вами поздоровался, — сказала светлая, так же улыбаясь, — вы не так утром здороваетесь?

Ляла усмехнулась.

— Доброе утро.

Головы переглянулись.

— Меня зофут Пак, — сказала темная, — это Млак. А вас прифел Фьордомигаф?

— Кто-кто?

— Ну, этот, шёрно-белый пьёсф?

— Фьордик! Да, он. А вы хозяин дома?

— Так и ефть. А как фас зфать?

— Ляла.

Приятели переглянулись.

— Необычное имя, — произнес Млак, — и красивое.

Девушка улыбнулась.

— Фы кушать хотите? — спросил Пак. — Мы как раф принесли пару ширных крылатых мыфей. Они возле дома крутились.

Ляла сглотнула подскочивший к горлу комок. Голод она испытывала, но есть крылатых мышей, даже жирных… Извольте — увольте.

— Вы не любите мышатину? — спросил Млак, заметив ее замешательство.

— Не очень.

— У нас еще есть фрукты, хлеб, козиное молоко, сыр.

Ляла выдохнула с облегчением, хоть что-то по-человечески годное в пищу.

Пока Млак разделывал и жарил мышей, Пак нарезал длинных, ярко-синих фруктов, накрошил в миски сыр, быстренько надоил, из стоявшей в углу маленькой, размером с кошку козы, молока и залил ими сыр.

Столовые приборы, типа ложек или вилок, отсутсвовали. Молоко с сыром пришлось пить прямо из мисок. У них присутствовал специальный носик для этого. Хлеб ломали руками.

Млак принес на плоском блюде ароматно пахнущую мышатину. Рядом с тушками лежали поблескивающие от масла хвосты.

— Вкуснятина! — воскликнул Млак, беря один из хвостов и с хрустом откусывая изрядный кусок. — Хочешь попробовать? — повернулся он к Ляле.

Та отрицательно замотала головой. Ей только от одного их вида стало не по себе, а когда она услышала, как Млак хрустит, ее чуть не стошнило.

— Спасибо, я уже сыта. — Она поднялась из-за стола. — Я выйду на улицу.

Приятели переглянулись. Пак пожал плечами.

— Странная, — сказал Млак, — воткнутая какая-то. И где только Фьордомигав ее отрыл?

— Сейчас придёт, уфнаем.

Дверь открылась, и явился пьёс.

— Ховаут! — выкрикнул он с порога, скаля улыбку.

— О! Наконеф-то! — воскликнул Пак.

— А где Ляла? Еще дует?

— А ты ее не видел? Она на улицу вышла, — повернулся к нему Млак, хрустя двумя хвостами сразу.

— Нет. Ее там нет.

— Как это нет? — удился Пак. — Она только што фышла.

— Ты где отрыл ее? — спросил Млак.

— В Преисподней. Она из другого мира.

— Да ну? — не поверил Пак.

— Ну да. Я хотел ее к хнакам вести.

Друзья неуверенно поднялись на ноги.

— Ты уверен? — спросил Млак.

— Клянусь своим хвостом! Надо найти ее!

Пьёс рванул на улицу. Охотники за ним. Улица была пустой. Если не считать пару прохожих.

— Куда она девалась? — осматриваясь по сторонам, сказал Фьордомигав.

— Ты нифего подофрительного не фаметил? — поинтересовался у него Пак.

Пьёс не определенно вильнул хвостом.

— Видел кучку крылатых мышей.

— Жирных?

Фьордомигав кивнул ушами.

— Мы тоже их видели, — вставил Млак, — четыре подбили даже. Не они же ее унесли?

Пак серьезными глазами посмотрел на приятеля.

— Не может быть, — качнул головой Млак.

— Вы о чем? — забеспокоился пьёс.

— Крылья мышам дают только фампиры, — пояснил Пак.

— Кто-то из них послал их за ней? — спросил Фьордомигав.

— Возможно, — задумался Млак и бросился в дом.

— Ты куда?! — окликнул его Пак, но тот не ответил,