— Вы отец этой молодой особы?

— Нет. Я отец молодого человека, который очень обеспокоен…слишком обеспокоен, по правде сказать, тем, что… — Мы ждали продолжения.Уайтвелл отрезал кончик сигары. — Не возражаете, если я закурю?

— Нет, нет, пожалуйста, — ответила Берта. — Мне нравится,когда мужчина курит сигару. Это выглядит… в высшей степени мужественно.

Уайтвелл аккуратно положил обгоревшую спичку в пепельницу.

— У меня единственный сын — Филипп. Мой бизнес — рекламноеагентство. Я руковожу им, а Филипп работает со мной. Я собираюсь расширитьдело. И намеревался в качестве свадебного подарка преподнести Филиппу половинуприбыли.

— Славный замысел.

— Видите ли, Филипп не питает особого интереса к работе.Возможно, я был слишком снисходителен. Но когда он влюбился, все изменилось… Онnpofc-то с ума сходил по этой молодой женщине. Она была секретарем уруководителя одного авиационного завода. Энергичная, уверенная в себе. Любила,чтобы дело кипело, а не кисло, и — накачала Филиппа идеями. Он вдруг решил, чтотоже должен снять пиджак и засучить рукава. Волшебное превращение, как видите.

— Должно быть, вам оно было приятно.

— Да, но…

— Вы не хотели, чтобы он на ней женился?

— Я не хотел, чтобы он вообще женился, пока не утвердится вделе. Ему двадцать восемь, и он никогда ничем не занимался, все играл дапутешествовал. Мне самому не удавалось заинтересовать его какой-то постояннойдеятельностью.

— Понятно. Что же случилось с женщиной?

— За два дня до свадьбы она исчезла.

— А записку или что-то в этом роде она оставила?

— Ни клочка. Просто испарилась — по сей день.

— Если вы не хотите, чтобы сын женился на ней, почему бывам… не оставить все как есть? — спросила Берта. — У нее была причина дляисчезновения? И почему вы стремитесь ее разыскать?

Уайтвелл беспомощно махнул рукой:

— Филипп — вот моя причина… Я говорил вам, что она егосделала абсолютно другим человеком… Если честно, я против свадьбы. Но ееисчезновение — свершившийся факт, так что я просто обязан найти ее — ради сына.Филипп не спит, не ест, впал в прострацию, теряет в весе.

Берта сказала:

— Ладно, Дональд найдет ее.

Уайтвелл повернулся ко мне.

— Расскажите все, что знаете об исчезнувшей девушке, —попросил я.

— Как я уже сказал, Корла работала секретарем у одного изруководителей Авиационной компании Рэндольфа. Жила в квартире еще с однойдевушкой. В день ее исчезновения выглядела угрюмой, не в себе была.

Девушка, с которой она вместе проживала, говорила, что, мол,у нее, у Корлы, все в порядке… Утром десятого числа примерно без десяти девять,как обычно, появилась на работе. Ее шеф потом свидетельствовал, что выгляделаКорла тоже как обычно, если не считать, что как-то притихла. Еще до этого онаподала заявление, что собирается уволиться, как только найдется замена.

Шеф пытался уговорить ее остаться. Молодые собирались своймедовый месяц отложить на более поздний срок. Я упоминаю об этом лишь потому,что хочу подчеркнуть, насколько добросовестно она относилась к работе. Еслидаже произошло нечто, что заставило ее бросить Филиппа, она не позволила бысебе, я в этом точно уверен, оставить своего шефа без помощницы…

— Продолжайте свой рассказ о том дне — о десятом, — сказалаБерта.

— Так вот, Корла стенографировала примерно до десяти часов,затем принялась за расшифровку. Поработала и с текущей корреспонденцией — ейдоверялась и первоначальная разборка конфиденциальных данных…

Ее шеф вышел из офиса, закончив диктовку, ему надо былопосовещаться о чем-то с другими руководителями компании. Их беседа продолжаласьдвадцать минут.

Когда шеф возвратился, Корлы за столом не оказалось.

В машинку был заправлен лист бумаги. Она прервала работу насередине предложения… Шеф подумал, что Корла пошла в комнату отдыха. Минутчерез пятнадцать, когда ему нужно было поправить деловое письмо, уже готовоедля отправки, он нажал кнопку вызова Корлы. Она не появилась. Шеф вышел вприемную, там ничего не изменилось, все — как и четверть часа назад.

В машинке оставалось недопечатанное письмо. Он вызвал к себедругую секретаршу и отправил ее в комнату отдыха выяснить, не заболела лиКорла. Корлы там не было. Вот с того момента нигде ни намека на след! Еесумочка лежала на столе, в ней — долларов пятьдесят.

Это, кстати, все, что у нее вообще имелось. Банковскогосчета у Корлы не было. Помада, пудра, ну, вся косметика, ключи — все находилосьв сумочке.

— Полицию известили? — спросил я.

— Да. Они ничего не смогли до сих пор узнать.

— Какие-нибудь улики?

— Только одна, пожалуй.

— Какая?

— По словам все той же квартирантки, за сутки доисчезновения Корла сияла от счастья. Я попытался выяснить, что же, собственно,случилось за последние двадцать четыре часа. Единственное, что я нашел вкакой-то степени примечательного, пожалуй… Перед исчезновением она получилаписьмо… От какого-то Фрамли, из Лас-Вегаса, Невада.

— Как стало известно имя автора письма?

— Видите ли, почту по квартирам разносит домовладелица. Еедевичья фамилия была Франли. Через «н».

По ее словам, ей никогда бы в голову не пришло смотретьпочту своих жильцов: откуда она, кем написана… разве только удостовериться, вкакие квартиры отнести.

— Конечно, конечно, — с сарказмом заметила Берта. — У нее имысли не могло возникнуть, чтоб посмотреть почту жильцов.

Уайтвелл мимолетно улыбнулся.

— Так вот, хозяйка утверждает, что фамилия Фрамли в левомверхнем углу конверта была так похожа на ее собственную девичью фамилию, чтоона на мгновение подумала, что это написано кем-то из ее семьи.

Затем она увидела, что в фамилии стояло «м», а не «н».

— И она заметила, что письмо из Лас-Вегаса…

— А какой адрес в Лас-Вегасе?

— Она не помнит.

— А кто писал: мужчина или женщина?

— Неизвестно. Письмо от Фрамли из Лас-Вегаса…

Это, конечно, очень слабая зацепка, но единственная.

Имеет ли письмо связь с исчезновением или нет, неизвестно.Других деталей, чтобы нам помочь, тоже нет.

— А ее записная книжка? — спросил я. — Может, какие-тостенографические пометки о важном и секретном…