– Я тоже стёр ноги!.. – рычал между темКорноухий. – Дома мы, бывало, таких домашних любимчиков… Которые задницуготовы лизать за сладкий кусок…

– Вот тут ты не прав, – спокойно возразилРыжий. – Ты ведь тоже всё слышал. Мальчишка ни о чём не просил. Емусказали – лезь в повозку, он и полез…

На самом деле Рыжий Каттаю даже нравился. Он былединственным, кто за миску каши говорил ему «спасибо», и некоторым образомчувствовалось, что человек он учтивый, быть может, даже образованный. Но сейчасони с Корноухим рассуждали так, словно Каттая здесь вовсе не было. Такпозволительно вести себя свободным господам на торгу, когда они выбирают раба испорят о его достоинствах: один, как водится, хвалит, а другой всем недоволен.Каттай ощутил не то чтобы обиду – ему давно объяснили, что потомкам пленниковкак бы не положена утраченная их предками гордость. На него просто напалаглухая тоска: «И зачем они говорят обо мне так, ведь, во имя Лунного Неба, яникому из них плохого не сделал?..» Он отвернулся и, стараясь опираться восновном на колени, пополз обратно под полог.

Скоро ему повезло. Примерно посередине обнаружилось место,где тяжёлые мешки, наваленные один на другой, неожиданно открывали сплетённоеиз толстых веток дно повозки. Солнечные лучи косо стлались над землёй, и внизуможно было разглядеть колеи и неспешно проплывавшую траву. Здесь Каттайоблегчил наконец свою телесную надобность. Как раз когда он наново подвязывал ипоправлял шаровары, повозка в последний раз охнула, наехав на кочку, иостановилась совсем. Впереди сделались слышны голоса. Каттай пробрался ещёдальше вперёд, оказавшись прямо за спиной возчика, и выглянул сквозь кожануюшнуровку.

Он сразу увидел господина Ксоо Таркима. Тот сидел на своейлошади, перекинув в знак миролюбия левую ногу через седло, и разговаривал сдвумя мужчинами, стоявшими возле дороги. Немного поодаль щипал травку ослик,впряжённый в оглобли. Тележка на двух больших деревянных колёсах напомнилаКаттаю кое-что виденное ещё дома: её кузов представлял собой прочную и довольнобольшую – каждая сторона почти в размах рук – клетку. В городе Гарната-кат, гдежил раньше Каттай, во дни больших праздников в таких клетках возили по улицамлеопардов из зверинца государя шулхада. Клетка и теперь была не пуста. Тольковместо опасных диких зверей в ней сидели двое мальчишек немного старше Каттая.Русоволосые и светлоглазые, они сперва показались Каттаю близнецами. Один изних просто сидел, свесив между прутьями ноги. Второго держал за шею ошейник,крепившийся короткой цепью к угловой стойке.

– Поторопись, почтенный, ибо солнце скорозакатится, – говорил один из мужчин, такой же стройный и чернобородый, каки Тарким, – а мы – добропорядочные торговцы и не заключаем сделок послеухода Надзирающего-за-Правдой!

– Потороплюсь, – невозмутимо ответствовал КсооТарким, – если только вы убедите меня, что мне в самом деле пригодятся этидвое оборвышей. У меня в караване и так уже есть малолетний раб, с которым я незнаю, что делать. Я купил его исключительно из сострадания к другу. Но это покрайней мере учтивый и преданный мальчик, из которого добрый господин слёгкостью воспитает слугу для личных покоев. А ваши, как я посмотрю, сущиезверёныши! Их ещё учить и учить хорошему поведению, да и то – скорее палкусломаешь. Какого хоть они племени?

Путешественники беседовали на языке Саккарема, хотя лишьодин из них был уроженцем этой страны. Но справный купец, ездящий повсюду,знает, что не видать ему удачи в делах, если не овладеет он речью трёх великихторговых держав: просвещённой Аррантиады, блистательного Саккарема и вечновоюющей страны чернокожих – Мономатаны. Таркиму ответил второй, коренастый,наделённый рано наметившимся брюшком:

– Мы не спрашивали этих невольников сами, ибо не можемс ними объясниться, но человек, продавший их нам, утверждал, будто они принадлежатк диковинному народу, обитающему далеко на севере, там, где всё время ночь изима. Тот человек именовал сей неведомый народ «веннами»…

Тарким не позволил себе показать даже тени любопытства.

– Там, куда я веду своих рабов, – проговорил он небез некоторой брезгливости, – не нужны будут диковинки, годные только,чтобы их показывать на базаре. И там вряд ли обрадуются заморышам, измождённымот долгого заточения в клетке!

Однако его собеседники уже поняли: если бы их предложениесовсем не заинтересовало хозяина каравана, он давно бы раскланялся и уехал себедальше. Но нет ведь – терпеливо сидел, перекинув ногу через седло, в то времякак пегая кобыла ощипывала приглянувшийся куст, а рабы, прикованные к длиннойцепи, усаживались на землю передохнуть.

– Эти подростки только выглядят необученнымизверёнышами, почтенный. На самом деле они не отказываются от пищи и, видимо,окажутся способны кое-что понимать, конечно, если попадётся хороший наставник…

Тарким рассмеялся:

– О-о, в Самоцветных горах, как я слышал, наставниковвсего двое, но оба такие, что способны управиться с каким угодно строптивцем.Люди говорят, их зовут Голод и Кнут. А скажите-ка, почтенные, если ваши юныерабы столь многообещающи, почему вы их держите в клетке? Неужели эти славныедикари всё-таки пытались бежать?

– Мы скажем тебе правду, как подобает добропорядочнымторговцам, хотя эта правда и не является украшением для нашего товара. Онивправду пытались бежать, и не однажды. Тот, что сейчас сидит на цепи, к тому жеещё и кусается, точно самая злобная из собак. Зато оба отменно жилисты исильны, и ты, благородный сын Ксоо, ещё вспомнишь нашу встречу добром. Врудниках ты поистине возьмёшь за них хорошую цену…

– Тогда почему, – поинтересовался Тарким, –вы не отвезёте их туда сами? Даже если я их куплю, я ведь не заплачу вам за нихтак щедро, как заплатили бы там!

– Увы, третий, путешествующий с нами по дорогам земли,заболел, – ответил чернобородый. – Мы, право же, опасаемся, что неуспеем туда и обратно до снега.

– И почему я вечно выручаю кого-нибудь избеды?.. – вздохнул Ксоо Тарким. – Сколько же вы, мои почтенные,просите за этих худосочных мальчишек, наверняка утративших подвижность и притомещё непослушных?..

Владельцы невольников обрадованно начали торг. Каттай жадноследил из повозки за тем, как прихотливо колебалась цена, как разговорперескакивал с достоинств товара к сочетанию благосклонных звёзд на следующиймесяц – и затем обратно. Каттаю почему-то очень хотелось, чтобы Тарким купилобоих подростков. Может быть, оттого, что в караване у него совсем не былосверстников. Вдобавок Тарким казался справедливым и милостивым господином. Покрайней мере умеющим вознаграждать за добрую службу. «Если твой новый хозяинбудет к тебе слишком строг, да не смутит это тебя и да не отвратит от праведногослужения, – наставляла мать. – Порою Лунное Небо посылает намиспытания, решая о нашей судьбе и о судьбах наших потомков…»

Наконец Тарким и обрадованные торговцы ударили по рукам:двое мальчишек, клетка и ослик переменили владельцев.