За помойкой лежала собака. В темноте было не разглядеть, что с ней случилось, но мне показалось, что она была ранена. Здоровая собака не будет лежать на боку и скулить. Я наклонилась к ней. Хотела погладить ее, но меня что-то оттолкнуло. Поскользнувшись на мокрых деревянных мостках, я упала на пятую точку. Поранила руку об осколок. Рядом со мной появилась большая собака со странной мордой. Она встала передо мной, отгораживая от раненной собаке. Она рыкнула, готовясь к драке. Удар по темечку. Перед глазами все плывет и вдруг зрение становится ясным. Только ракурс становиться другим. И ощущения. Их намного больше. Они острее. Я слышу, как по соседней улице едет коляска запрещенная лошадью. Чувствовала, как лошадь нервничает. Видела крысу, выглянувшую метрах в трехстах от себя, которая высунула любопытной нос, готовясь перебежать улицу. Мне захотелось ее догнать, опередить, поймать. Заглушить голод, который сводил желудок, но вместо этого я осталась стоять на месте. Сейчас не время. Позже я смогу набегаться, а сейчас надо ждать.

Ждать пришлось недолго. Они появились со стороны реки. Трое мужчин, которые шли уверенным шагом. Босиком. Длинные когти на ногах царапают бревна. Руки больше похожи на лапы. Когтистые лапы. Морды наполовину звериные. Вой. Он исходит откуда-то изнутри. Изнутри их грудной клетки, которая расширялась на глазах. Мужчины шли в мою сторону. Я хотела бежать, но не могла. Вместо этого приготовилась драться. Драться. Защищаться.

«Уходи. Тебе здесь не место».

Я обернулась. Рядом со мной стоял худой волк с порванным носом. Я отступила. Закрыла глаза и очнулась, лежащей на мокрых деревянных мостках. На лицо падали капли дождя. Верхняя одежда промокла насквозь. Свистки полиции. Ругань. Приподнявшись, я увидела, что рядом драка. Кто с кем дерется — непонятно. Но мне лучше было отсюда уйти. Я посмотрела в сторону лежащей у помойки собаки, но поняла, что сегодня ей не помогу. Сейчас надо помочь себе, что я и решила сделать. Быстро поднявшись, я пошла в противоположную сторону от драки.

«Правильное решение. О нем позаботятся».

Голос в голове пронесся и тут же исчез, как растворяется порыв ветра в листве деревьев. Похоже я начинала сходить с ума, но при этом ощущения безумия не было. Лишь легкость и ощущение глупой радости, которая вылилась в совсем мне не свойственный тихий смех.

В комнате было холодно, но спускаться за дровами я не стала. У меня просто на это не было сил. Как не было сил, чтоб принести воды, умыться и почистить одежду. Я сняла вещи. Мокрые и противно липнущие они вызывали раздражение. Все вещи мешали. И опять же, это было странно. Я никогда не любила спать без одежды. Мне физически было необходимо ощущать телом плотную ткань длинной ночной рубашки. Да и без нее банально было холодно. Но сегодня все шло не так, как обычно.

Тело лихорадило. Мне казалось, что в комнате очень холодно, но при этом тело горело огнем. Закрыв глаза, я тут же провалилась в странный сон. Опять мир изменился. Я видела комнату иначе. Во-первых, она стала меньше. Превратилась в клетку, из которой хотелось выбраться. А еще в ней плохо пахло плесенью в углу под окном. И под полом что-то гнило. Стены комнаты не спасали от звуков в соседних комнатах. Пустые разговоры, смех, слащавые поцелуи, скрипы, треск дров в какой-то печке, едва уловимый запах еды, при мысли от которой рот наполнялся слюной — все это заполняло сознание, делало его мутным, путанным.

Раздражение. Оно вылилось в злость. Дикую, неконтролируемую злость. Мне хотелось прекратить эти звуки и оказаться в тишине.

Зов. Он меня остановил. Заинтересовал. Заставил подойти к окну. Пришлось запрыгнуть на стул, чтоб выглянуть в него. Под деревом сидел волк с порванным носом. Он посмотрел в мою сторону.

Пойти с ним? А почему бы и нет? Это лучше, чем мучиться в клетке-комнате. Только нужно был придумать, как выбраться из комнаты. Раньше я знала, как это сделать. А сейчас почему-то знания о мире изменились. Я не могла выйти через дверь. Мне нужно было выйти через окно. А для этого нужно было открыть задвижку. Хорошо, что задвижка находилась снизу. Ее можно было поддеть лапой. Или в крайнем случае носом.

Нос и лапы. Интересно. Хотя во сне может быть все, что угодно. И под луной можно танцевать. Или по морю плыть на корабле. Или…

Пока я ковырялась с задвижкой, то почти забыла про волка под деревом. Тем более, что он молчал. Задвижка начала поддаваться. Я аж взвизгнула от удовольствия. У меня получилось справиться с этой задачей! Ткнув носом в раму, я распахнула окно. Волк лежал под деревом и смотрел на меня ничего не говоря. Мог бы и похвалить. Я же сама смогла выбраться из клетки!

Холодный ветер отвлек. Я отошла к двери. Немного разбежаться, вскочить на стул и прыгнуть. Прыгнуть во окно с третьего этажа. Навстречу холодному дождю, ветру и свободы.

Легко приземлившись на лапы, я огляделась по сторонам. На улице шума стало больше, но я могла его игнорировать. Помогал ветер и ощущение свободы.

Почему у меня лапы? Хотя это не важно. Какая разница кем я себя вижу? Видимо встреча с собаками на меня слишком сильно повлияла.

Я подошла к волку. Он лениво посмотрел на меня. Зевнул.

«Наигралась? Пошли».

«Я не играла».

«Идешь?»

«Куда?»

Он не ответил. Пошел вперед. Я за ним. С каждым шагом его скорость увеличивалась. Мне нельзя было от него отставать. И вот я уже бегу так быстро, что в ушах стоит звон от встречного ветра. Город перестает существовать. Есть лишь ветер, небо, дождь, река и лес. Лес.

В лесу то и дело были сугробы. Небольшие, но сугробы. А еще там было много палой листвы. Влажных веток. Зайцев. Мышек. Птичек. Охота. Мне нужна была охота.

Я носилась по лесу, пытаясь чего-то поймать. Кружилась по полянам. Ловила свой хвост и сходила с ума. Нашла след оленя. Потеряла его. Решила пройтись по бревну, лежащим через реку. Свалилась в реку. С трудом выбралась на берег, чувствуя, что сил больше нет. Я легла на берег и жалобной завыла.

Почему? Стало тоскливо. Тоскливо и одиноко. Положив морду на лапы, я стала смотреть, как река несет воды куда-то вдаль.

Перед моей мордой упал кусок оленей ноги. Хороший такой смачный кусок. Я покосилась на худого волка. Он опять ничего не стал говорить. Отошел под какой-то куст. Зевнул и, завалившись на палую листву, лег спать.

Мясо. Оно было вкусным. А если учесть, что я не ела довольно долго и при этом бегала по лесу большую часть ночи, набить живот хотелось зверски. Живот я набивала ни о чем не думая. Все чувства, кроме голода, затихли. Голод, мясо, еда. Я ела, как в последний раз. Когда живот был набит до такой степени, что стало тяжело дышать, я упала на землю. Появились мысли, что если я встану, то сдохну. Но и лежать на берегу было опасно. Это моя дурная голова понимала достаточно хорошо. Поэтому я пересилила себя. Взяла кость и поползла к кустам, где лежал волк с разорванным носом. Он лишь немного приоткрыл глаза, наблюдая за мной.