Папа виновато понурился, и у Дани снова всё скрутилось в животе.

– Ладно. Ладно. Ещё ничего не потеряно. Мы разберёмся – я разберусь. И призову мошенников к ответу. Как он выглядел?

– Коммивояжёр? – папа взволнованно поднял глаза, задумался. – М-м-м. Молодой парень, младше тебя… лет двадцать пять, наверное. Тёмные волосы, глаза… я не заметил…

– Вот что, – перебил Даня, – я и сам сейчас психанул, я не запомню толком. Ты лучше сядь – да, вот прямо сейчас – сядь и запиши это всё. Как можно подробнее. Или даже нет, я сейчас скачаю что-нибудь… приложение для фотороботов какое-нибудь… минуту. – Он повернулся к маме. – Говоришь, какой-то чек там всё же есть? Давай сюда чек.

Мама протянула чек.

На нём не стояло даже даты и времени.

А теперь, Даня, твоё дело – побыть хорошим сыном и сделать так, чтобы этот вечер не был маме с папой окончательно испорчен.

И он им побыл. Он шутил, и смеялся, и объяснял, что коммивояжёр, наверное, только выглядел молодо – а вообще-то был каким-то уж вообще старым дедом, иначе он сообразил бы, что камеры в подъезде его записали и завтра же – да что там, сегодня же! – Даня отправится в ЖЭК и эти данные получит, выложит в свои аккаунты, потом в полицию тоже сходит, но сперва огласка – в конце концов тут же важно и других предупредить о мошенничестве, верно? – в общем, всё образуется, и мы ещё повеселимся, но всё-таки, папа, давай-ка я напомню тебе, что такое звук, и что на самом деле делают нановолны, и что с тобой было бы, если бы эта хреновина в самом деле умела их излучать, а ещё, и это куда важнее, напомню, какими уловками пользуются мошенники и как проверять информацию, принимая любое важное решение, да нет, это было не очень важное, я понимаю, я сам как-то раз лоханулся крупно, сейчас расскажу, там просто хохма.

Он говорил весело, громко и много, потому что только так можно было не услышать виноватые нотки в папином голосе.

И не сорваться в ЖЭК прямо сейчас.

«Приходите, – сказала она тогда. – В конце концов вашей главной задачей на новом рабочем месте будет не думать. Где ещё вам за такое станут платить?»

В итоге убедило его именно это.

Нужный дом Тульин нашёл не сразу. Деловой комплекс располагался где-то неподалёку от метро «Ладожская», но когда Тульин – признаться, впервые в жизни – из него вышел, то совершенно растерялся. Вокруг не было ни одного здания человеческого масштаба, только гигантские многоэтажные коробки, эстакады да трёхметровые ворота, дома для башенных кранов и крипты разбитых автомобилей. При этом к так называемым улицам все они стояли под странными углами, окончательно сбивая с толку. У сновавших вокруг людей были пустые, сосредоточенные лица массовки, явившейся изобразить тут фон за слишком маленькую плату, и только цветастая плесень объявлений на стенах выдавала, что кто-то из них, вероятно, всё-таки живёт окрест.

Тут и там на домах моргали камеры наблюдения – прямо на виду, не прикрытые стыдливо козырьком или балконом, потому что козырьков и балконов у здешних строений не водилось. Тульин запрокинул голову и посмотрел в одну из них.

Такой глупостью казалась мысль, что однажды живой человек может потратить минуту своего времени на то, чтобы через эту камеру увидеть его лицо.

Что таким человеком вот-вот станет он сам.

Тульин проглотил желание развернуться и спуститься обратно в метро.

Если бы в Петербург вернулись либо пушкинские, либо ветхозаветные времена, а улицы затопило, на здешних проспектах легко разошлись бы две баржи, но поплутать по ним Тульину всё равно пришлось: он сперва отказался верить, что начерканный на салфетке «Уткин пр.» – это проспект, потому что таких нелепых названий у проспектов не бывает, и прочесал весь Уткин переулок, шедший к проспекту под углом и по ширине от него неотличимый.

Может, он зря в это всё ввязался.

Мимо «делового комплекса», где его ждало ООО «ID BARDO», Тульин тоже чуть не промахнулся. Крошечное здание, облицованное дешёвой плиткой и стыдливо отвернувшееся от проспекта к помойке, напоминало скорее дачный домик, и оставалось только гадать, как оно прошло проверку на минимальную этажность. Обычно в такие центры стягивались мастера чинить обувь, восстанавливать пароли от старых почтовых сервисов и гадать на картах – в общем, все те, кому запретили просто сидеть у метро.

В подобном месте сам бог велел получить монтировкой по затылку и не проснуться.

Ресепшена в здании не было. Входная дверь вела в покрытый линолеумом коридор с парой неподписанных дверей и напылителем бахил. Тульин растерянно сунул ногу в автомат и, пока тот с гудением выдувал зимнюю слякоть из подошвы, отыскал в почте буклет.

Раньше он в новых местах так не терялся.

В буклете ничего толкового не нашлось, но на гудение автомата, к счастью, открылась одна из дверей. Оттуда высунулся парень: невысокий, крепкий – не то киргиз, не то бурят; в общем, азиатской внешности. На нём была футболка с разноцветными роботами, которых Тульин, кажется, видел недавно в каком-то трейлере.

Программист, наверное.

– Вы к кому? – без акцента поинтересовался азиат.

– Вероятно, к Юлии Николаевне, – пробормотал Тульин.

– Паспорт?

– Вот, – он стащил зубами перчатку, порылся в сумке и протянул документы. – Моя фамилия Тульин.

– Ого, – азиат с интересом уставился в книжечку, – бумажный.

– Я могу и цифровой…

– Да не, не нужно. Юлия Николаевна предупреждала, – он протянул паспорт обратно Тульину, а когда тот взял, внезапно схватил его за ладонь. – Такаси Сунага, ассистент.

Руку Тульин пожал, но растерялся ещё сильнее. Спросить «так вы японец?» было бы в высшей степени невежливо, а из глубин каких-то туманных детских энциклопедий полезло вдруг воспоминание о том, что японцам полагается не жать руку, а кланяться. Причём у них ведь целая система: кому-то надо кланяться слегка, кому-то сильнее, а кому-то и вовсе в пояс, и совершенно очевидно, что все эти знания сейчас не нужны, потому что Сунага сам прибег к местному этикету, а всё-таки…

Всё это, впрочем, было совершенно не важно.

Сунага, к счастью, зарылся в смарт и замешательства Тульина не заметил. А может, тот хорошо его спрятал, сделав вид, что очень занят вторым своим ботинком.

– Юлии Николаевны пока нет, – деловито запирал кабинет Сунага; сквозь щель Тульин разглядел только затылок монитора. – Да и не будет сегодня. Но это ничего. Я проведу вам инструктаж. Я проверил – вы уже зачислены, всё оформлено, можно хоть сегодня подключать. Так что осмотритесь тут…

А может – может, можно ещё развернуться и уехать? Он ведь пока ничего здесь не взял. Никто не имеет права его держать.

Но чтобы уехать, нужно что-то сейчас сказать. Будут вопросы. Будет недоумение. Будет как минимум удивлённый взгляд. Лучше уж просто дотерпеть до конца – а потом заблокировать все их контакты и больше не возвращаться.