— Тут у меня ребенок… — Не понял, какой ребенок? —Григорьев возник на пороге кафе с трубкой, прижатой к уху.

Вслед за ним появился его «сюрприз» — Хомутова Надя,красавица и умница, подруга детства, первая любовь, которая отвергла егоухаживания, но с радостью приняла искреннюю дружбу. С тех пор Григорьев, хоть ижил своей жизнью, всегда держал Надю в уме, точно вор план предстоящегообогащения.

Надя и ее муж, Илья Хомутов, учились с Борисом в одном классеи крепко дружили. Вернее сказать, Хомутов и Григорьев соперничали, добиваясьНадиного внимания. Так они росли и мужали, продолжая его добиваться. Надя долгои тщательно выбирала и в конце концов вышла замуж за Хомутова. Григорьевостался их общим добрым другом и научился делать вид, что все забыто и быльемпоросло.

Инга не любила встречаться с супругами Хомутовыми, особенно,конечно, с Надей. Ей казалось, что Григорьев невольно их обеих сравнивает, иполучалось, будто бы она участвует в каком-то соревновании. Инге категорическине нравилось ощущение второсортности, которое появлялось у нее в Надиномприсутствии.

— Инга! — воскликнул Григорьев, подходя к нейшироким шагом. — Что это за ребенок? Что вообще все это значит? — Ион широким жестом обвел собравшихся, остановившись на милиционере.

— Что значит, что значит? — сердито передразнилтот. — Мы нашли мать брошенного мальчика, вот что.

— Это ты — мать? — не поверил Григорьев и дажеотступил от Инги на один шаг. — У тебя есть ребенок? И ты егобросила? — Лицо его выражало такое негодование, точно он был комсоргом,который отловил комсомолку, торговавшую в туалете импортными колготками.

Инга хотела начать оправдываться, но потом взгляд ее упал нарумяную Надю, взиравшую на происходящее с живым интересом. Надя была женщинойсреднего роста — крепкой, ладной, с прямыми русыми волосами до плеч. Короткийнос придавал лицу задиристое выражение, а синие глаза делали его почтинеотразимым. Впечатление портил рот. У Хомутовой был рот скептика.

Встретившись с ней взглядом, Инга тотчас раздумала пускатьсяв пространные объяснения.

— Ты действительно веришь в то, что я могла броситьсвоего ребенка? — спросила она у Григорьева, внимательно посмотрев нанего.

— Ма! Ма! — заверещал малыш, неожиданноотцепившись от Ингиного плаща, и ринулся сквозь строй сочувствующих ему теток,раскинув ручонки.

Зрители ахнули и попытались его остановить, но тут передними появилась расхристанная особа с всклокоченными волосами и размазанной пощекам тушью для ресниц.

— Митечка! — страшным голосом вскрикнула она, вдва прыжка оказалась возле ребенка и схватила его в охапку.

Надо заметить, что плащ на ней был в точности такой, как наИнге. Вероятно, мальчик нашел в этом сходстве определенное успокоение.

— Так, — сказал милиционер и, потеряв всякийинтерес к Инге, направился к нашедшейся наконец мамаше, которая осыпала своечадо точечными поцелуями.

Толпа сочувствующих хлынула следом, точно игривая волна забосыми пятками. Зевакам не хотелось пропустить ни одного слова.

— Прямо передача «Жди меня», — пробормоталГригорьев и примирительным жестом взял Ингу за руку. — Извини, пожалуйста.Все это было так невероятно, что я растерялся. А вот тут Надя, — тотчассменил он тему. — Позвала меня выпить кофейку. Поскольку я все равно стоялв вестибюле…

Он всегда оправдывался, когда отправлялся куда-нибудь сНадей. Несмотря на то что с некоторых пор они были «просто друзья». Однако подгорой перин лежала маленькая горошина — их общее прошлое. До сих пор Ингаигнорировала подобные ситуации. Она современная эмансипированная женщина,которая выше давности и предрассудков. В конце концов, Григорьев выбрал ее, онивместе уже целый год. И наверняка скоро поженятся.

— Слушай, а отчего ты так выглядишь? — неожиданнонахмурился потенциальный муж. — Ты говорила, у тебя что-то украли?

— Кошелек, — выдавила из себя Инга.

Почему-то именно теперь, когда она, грязная, воняющая пивоми, можно сказать, нищая, стояла перед отутюженным и благополучным во всехотношениях Григорьевым, ей вспомнились слова циничной подруги Таисии. «Мужчины, —говорила та, — измельчали, как креветки. Королевских почти не осталось, даи тех подают только во французских ресторанах».

— Ты в порядке? — спросила Надя, которая до сихпор не проронила ни слова. — Ты себя хорошо чувствуешь?

— Прекрасно! — заверила ее Инга и махнуларазрезанной сумочкой.

— Давайте-ка вернемся в кафе, — предложилГригорьев.

— Не думаю, Борик, что Инга захочет пойти в кафе втаком виде! — одернула его Надя.

— Почему же? — неожиданно возразила Инга. —Очень даже захочу! С удовольствием выпью чашку кофе.

— Послушай, — вполголоса сказала Надя, мягко взявее под руку и отведя чуть в сторону. — Может, тебе мои советы до лампочки,но, по-моему, не стоит маячить перед Бориком в рваных колготках и с куринымначесом на голове.

— Спасибо на добром слове, — с чувством ответилаИнга. — Пожалуй, я откажусь от кофе, если кто-нибудь из вас одолжит мнеденег на машину.

— Пусть Борик тебя сам отвезет.

— Нет-нет, что ты, — возразила Инга. — Емуведь в любом случае нужно вернуться на работу, вдруг он потом не припаркуется?Зачем так рисковать?

Григорьев, который что-то такое уловил в ее тоне, немедленнообеспокоился.

— Нет; в самом деле, — подступил он к ней. —Я подвезу тебя, Инга. Не стоит рисковать здоровьем. Ты ведь должна еще салатготовить.

А когда они сели в автомобиль, продолжил свою мысль:

— Тетушка Анфиса приедет завтра к восьми часам. Хорошобы к этому времени накрыть на стол. Бедняжка три года не нюхала цивилизации,надо блеснуть. Сколько у нас там набирается народу? Вроде бы не очень много,так что ты особо не напрягайся.

Инга скосила глаза. У Григорьева было гладкое ухоженноелицо, которое он время от времени освежал весьма приятной улыбкой.

— Кстати, — небрежно заметила Инга, которая меньшевсего на свете была расположена устраивать праздник для Борисовой тетушки втакое ужасное для себя время. — Я думаю пригласить Таисию.

— Это та самая подруга детства? — спросилГригорьев недовольным тоном.

— А что? Полагаешь, только у тебя могут быть подругидетства, с которыми стоит поддерживать отношения? — небрежно уточнилаИнга.

До сих пор она не показывала Таисию ни самому Григорьеву, ниего окружению. Или, вернее сказать, она не показывала Григорьева своей подруге.Целый год!

Таисия, дважды побывавшая замужем, так сильно разочароваласьв мужчинах, что, если бы на них разрешили охотиться, с удовольствием украсилабы свой дом парочкой чучел. Сама Инга тоже была не в восторге от первого брака.