Она смотрит на меня, моргая. Ее взгляд опускается вниз, полный растерянности и обиды. У меня такое чувство, будто я только что накричала на щенка.

— Это всего лишь чашка чая, — она снова берет тарелку. — И я принесла торт. Я не хотела злоупотреблять гостеприимством.

С улицы доносится шорох гравия под колесами машины.

— Это папа и мой младший брат, — с отчаянием говорю я ей. — Вы не можете быть здесь, когда они войдут. Послушайте… — я изо всех сил стараюсь контролировать свой голос, — я знаю, сегодня был тяжелый день, если вы подключались к моему стриму; но я не могу вам помочь, не сейчас. Я хочу сказать, она была моей мамой, понимаете? Чарли уже разозлили сегодня, и если он увидит здесь случайного стримера, то снова выйдет из себя.

Она молчит и мрачно смотрит на меня.

Я делаю глубокий вдох:

— Послушайте, мне очень жаль, но, если вы сейчас же не уйдете, я вызову полицию.

— Ну, — говорит она уныло, будто я только что сообщила, что в ее день рождения пойдет дождь. — Ну что ж, я уверена, рано или поздно они все равно приедут.

Снаружи хлопают автомобильные двери. Хруст шагов по тропинке. Я замираю на полпути, протягивая руку к телефону. «Стоп, что?»

С извиняющимся выражением на странном, по-юношески скривившемся лице она расстегивает молнию куртки. Первая моя мысль: «Ты ограбила строительный магазин?» Молния обнажает провода, я замечаю трубки с прозрачной жидкостью рядом со стеклянными банками с гвоздями и шариковыми подшипниками. Сначала мозг отказывается воспринимать происходящее, настолько оно неуместно, но затем в нем что-то щелкнуло. Я видела достаточно навязчивых круглосуточных выпусков новостей, чтобы распознать бомбу.

— Я просто хотела увидеть тебя, — говорит она. — Перед концом.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Кэт

— ПЯТЬ!

Восемьдесят тысяч криков сливаются в обратный отсчет.

— ЧЕТЫРЕ.

— ТРИ.

— ДВА.

— ОДИН.

Четыре прямоугольника света сияют на абсолютно черной сцене — экраны с подсветкой. Внутри каждого прямоугольника по одному силуэту парня, они совершенно неподвижны. Каждый локон их волос знаком мне так же хорошо, как мой собственный (видит бог, их лица я разглядывала намного чаще, чем свое). Изображение на гигантских светодиодных экранах с обеих сторон увеличивается. Глаза болят: я чувствую, как высыхает роговица, но не моргаю. Я не хочу пропустить это.

— НОЛЬ.

Мгновенно воцарилась тишина: восемьдесят тысяч поклонников затаили дыхание.

Бум. Взрывается пиротехника, экраны выключаются, огни ослепляют меня, и парни выскакивают на сцену под начальные аккорды из «Saturday 3 a.m. Forever».

«Три ночи, и я выбегаю на улицу, мне кажется, я сплю, но все наяву. Только ты…»

Ник направляет на нас микрофон, и мы в один голос ревем:

— ТОЛЬКО ТЫ!

«Я слышу звон колоколов, когда целую тебя бесконечно. Время остановится, я знаю, всегда будешь только ты».

— Лондон! — призывает нас Райан, как будто нам нужно подбадривание. Мне кажется, я вот-вот сорву голос, но стараюсь кричать громче.

— ТОЛЬКО ТЫ!

Восхищенная улыбка Райана вознаграждает нас, а его пальцы ловко играют короткое соло, импровизацию, которую я никогда раньше не слышала. Он играет на черном стратокастере с языками пламени, таком же, как в видео «Cybersex».

— Ты когда-нибудь слышала, чтобы он играл это? — кричит Эви мне в ухо, дергая меня за плечо, чтобы я наклонилась.

— Нет!

— Я тоже! Это лучший день!

Эви на семь лет старше меня, но ее улыбка — как у взволнованной маленькой девочки, и невозможно не улыбнуться ей в ответ. Она лихо отплясывает — миниатюрный торнадо в черном. Я просто покачиваюсь из стороны в сторону, и, хотя ритм знаком мне так же, как собственный пульс, мои ноги не всегда попадают в такт.

«Да, да, да, да, да, да, тооооооолько ты!»

Оглушительным ударным соло от Диона заканчивается «Saturday…», и сразу начинается «Teenage Petrol». Эви кричит от восторга, это ее любимая песня. Она тянет меня вниз до своего уровня (для человека размером с пакет молока она феноменально сильна — наверное, из-за йоги и ужасных зеленых коктейлей, которые она пьет), и вместе мы во все горло кричим: «Кровь кипит в моих венах, как подростковое топливо, ты творишь со мной такое, что я теряю голову».

Музыка накрывает нас с головой, и мы плывем вместе с ней, толпа изгибается и растягивается, как один огромный мускул. С каждым припевом мы все устремляемся вперед, и волнение достигает паники, когда на меня наваливаются тела.

— Хватай меня за руку! — кричу я Эви.

— Что?

— Хватай меня за руку, чтобы нас не разделили!

Она смеется:

— Ты прямо как мама, Кэт.

Она игнорирует мою протянутую ладонь и вскидывает руки над головой, качаясь в такт барабанам.

«Да, детка, заведи меня сегодня на полную!»

Песня заканчивается, и свет гаснет.

— Лондон! — кричит нам Ник. — Как здорово быть дома!

Мы с любовью ревем в ответ.

— Ай! — Как будто пять иголок впились в предплечье. Я смотрю вниз. Прекрасно ухоженные ногти Эви вонзились в руку.

— Ты видела это? — шипит она.

— Что именно?

— Они только что показали руки Райана крупным планом.

— И что?

— Он носит фиолетовый лак.

Я изумленно смотрю на нее:

— Чушь собачья.

— Клянусь жизнью мамы Ника, а ты знаешь, как сильно я люблю маму Ника.

Я знаю. Судя по инстаграму Джуди, она прекрасна.

— Спорю на свою правую почку, Ник носит такой же. Помнишь, как тогда, с ту́пиком на концерте в Манчестере, они явно нам на что-то намекают.

Честно говоря, три месяца назад, когда все сообщество RickResource интерпретировало присутствие плюшевой птицы ту́пика, детской игрушки Ника Лэмба, как символ его бессмертной любви к соло-гитаристу, я была настроена скептически, а мне очень-очень хотелось в это поверить. Но теперь? Фиолетовый лак для ногтей, когда суперуспешная баллада группы — «Lover in Purple»? Трудно поверить, что это случайность. Я чувствую, как замирает сердце.

— Представляешь? — продолжает Эви. — Если они сделают каминг-аут и объявят об отношениях? Прямо сейчас? Будет лучше, если Ник просто подойдет и поцелует его. Я думаю, все на этом стадионе тут же умрут. Мол, вот и все — я пас, я больше не могу. Это будет взрыв. Чистый экстаз как оружие массового уничтожения.

Ее голос переходит на крик: «РИК РЕАЛЕН!»

Словно боевой клич, он эхом разносится по стадиону. Далеко не все здесь фанаты Рика, но группы поклонников есть по крайней мере в каждом секторе, на каждом ряду. Здесь, должно быть, не менее пяти тысяч человек. Вскоре мы все скандируем:

— Рик реален! Рик реален! Рик реален!

Райан готов играть, но убирает пальцы с грифа и просто