– Какого черта творится у вас в Милл-Вэлли? – Задавая этот вопрос, Мэнни покосился на Эда Перси – к тому тоже обращались, как видно.

– Новое хобби, думаю, появилось. – Я оперся на открытую дверь. – Вроде бега трусцой.

– Первый заразный невроз, с которым я сталкиваюсь. – Мэнни посмеивался и злился одновременно. – Эпидемического масштаба. Ты нам так весь бизнес загубишь: мы в полных непонятках, что с ними делать – правильно, Чарли? – Он оглянулся на сидевшего за рулем Кармайкла. Тот слегка нахмурился (он патриарх местной психиатрии, а Мэнни – мозг) и сдержанно вымолвил:

– Да, серия весьма необычная.

– Ну что ж, – сказал я. – Психиатрия, как известно, отсталая падчерица медицины, пребывающая пока что в младенчестве, потому вы и не…

– Кончай острить, Майлс, я с ними в тупик уперся. – Мэнни смотрел на меня испытующе, прищурив один глаз. – Знаешь, что я сказал бы, не будь это совершенно исключено? Возьмем, к примеру, Ленц: я сказал бы, что это вовсе не бред. Все признаки указывают на то, что невроза, по крайней мере в этом отношении, у нее нет. Я сказал бы, что это не мой случай, что ее опасения абсолютно реальны и ее дядя в самом деле не дядя – вот только это исключено. Исключено также, чтобы у девяти человек из Милл-Вэлли внезапно проявился совершенно одинаковый бред, – верно, Чарли?

Кармайкл промолчал. После общей паузы Эд Перси вздохнул и сказал:

– Ко мне сегодня явился еще один. Многолетний мой пациент, мужчина под пятьдесят. У него есть дочь двадцати пяти лет, которая вдруг перестала быть его дочерью. К кому из вас направить, ребята?

– Не знаю, – ответил Мэнни после очередной паузы. – Как хочешь. От меня толку будет не больше, чем с остальными – может, Чарли настроен оптимистичней.

– Присылай, – сказал Кармайкл, – сделаю что смогу. Мэнни, однако, прав: бред нетипичный.

– Бред или что-то другое, – добавил Мэнни.

– Может, кровопускание попробовать? – предложил я.

– Почему бы и нет, – сказал Мэнни.

На собрании было весело, как всегда. Мы прослушали занудный доклад университетского профессора – я бы лучше провел время с Бекки или хоть телик посмотрел дома. После мы с Мэнни еще немного поговорили, но особо сказать было нечего.

– Будь на связи, Майлс, ладно? – попросил он под конец. – Надо же разобраться в этом.

Я пообещал, что буду, и поехал домой. С Бекки я на прошлой неделе встречался через день, но не потому, что между нами что-то завязывалось. Все лучше, чем ошиваться в бильярдной, раскладывать пасьянс или собирать марки. Меня вполне устраивало наше приятное, без напрягов общение. На следующий вечер мы решили пойти в кино. Я сообщил дежурной телефонистке Мод Крайтс, что иду в «Секвойю» на Корте-Мадера, добавил, что отныне буду заниматься исключительно абортами, и пригласил ее стать первой пациенткой. Она похихикала.

– Классно выглядишь, – сказал я Бекки, пока мы шли к машине. Чистая правда, между прочим: на ней был серый костюм с серебристым цветочным рисунком на плече.

– Спасибо. – Она села в машину с довольной, ленивой улыбкой. – Мне так хорошо с тобой, Майлс, – легче, чем с кем бы то ни было. Потому, наверно, что мы оба в разводе.

Я кивнул и включил зажигание, хорошо ее понимая. Свобода – это прекрасно, но прекращение отношений, которые задумывались как постоянные, выводит тебя из равновесия и подрывает твою уверенность. Мне повезло встретить Бекки. Пройдя через те же испытания, мы могли общаться спокойно, без волнений и запросов, всегда возникающих между мужчиной и женщиной. С любой другой все шло бы к неизбежной развязке – браку, роману или разрыву, а Бекки как раз то, что доктор прописал в такой вот погожий осенний вечер.

– Просто скажите Джерри, док. – Слова кассирши в кино означали, что она уведомит меня о возможном вызове, если я скажу администратору, какие у нас места. Мы купили попкорн, вошли в зал и сели.

Фильм удалось посмотреть до середины. Мне сдается, я видел больше половинок фильмов, чем кто-либо из живых, и память моя забита как неоконченными, так и безначальными сюжетами. Увидев, как Джерри Монтизамберт, администратор, делает мне знаки из прохода, я тихо выругался: фильм, как назло, был хороший, «Меж двух времен»[2] – про парня, который перемещается во времени. Пришлось пробираться к выходу мимо полусотни человек, у каждого из которых было по три коленки.

В фойе из-за киоска с попкорном вышел Джек Белайсек.

– Извини, что не дал досмотреть, Майлс. – Взгляд, устремленный на Бекки, давал понять, что извинения и ей адресованы.

– Пустяки, Джек. Что у тебя случилось?

Вместо ответа он вышел на улицу. Я понял, что он не хочет ничего говорить в фойе, и мы последовали за ним.

– В общем, это не срочно, – сказал он у ярко освещенных афиш. – В смысле, это даже и не болезнь. Я просто хотел, чтобы ты взглянул.

Мне нравится Джек. Он писатель, и хороший, по-моему, – я читал одну его книжку, – но сейчас я немного на него обозлился. Вечная история: весь день люди думают, звать им доктора или нет – дело вроде бы терпит, – а вечером почему-то решают, что лучше все-таки вызвать.

– Если не срочно, Джек, почему бы не подождать до утра? Тем более что я не один – вы, кстати, знакомы?

– Да, – улыбнулась Бекки.

– Конечно, – подтвердил Джек. – Я знаю и Бекки, и ее папу. – Он пораздумал и предложил: – Давайте возьмем и ее, если она не против. Пожалуй, так даже лучше, жене спокойнее будет. Не знаю, понравится ли Бекки то, что она увидит, но это точно интересней, чем ваше кино, гарантирую.

Бекки кивнула в знак согласия, и я больше не стал ни о чем спрашивать, зная, что Джек далеко не дурак. Сказал только:

– Ладно. Поедем в моей машине и поговорим по дороге. Потом я тебя подброшу обратно, и ты заберешь свою.

Мы втиснулись на переднее сиденье втроем и поехали к Джеку за город. Он так и не сказал ничего по каким-то своим причинам. Ему лет сорок, у него тонкое подвижное лицо и преждевременно поседевшие волосы. Умный, рассудительный человек. Я это знаю, потому что несколько месяцев назад он меня вызвал к своей жене. У нее внезапно подскочила температура в сочетании с крайней слабостью, и я, порядком напуганный, диагностировал пятнистую лихорадку Скалистых гор. Можно очень долго практиковать в Калифорнии, так никогда и не столкнувшись с этой болезнью, – я понять не мог, где больная могла ее подцепить. От нее я и назначил лечение, честно сказав Джеку, что это мой первый случай такого рода, – если ему требуется мнение другого врача, то пожалуйста. При этом я добавил, что крепко уверен в своем диагнозе и что любое сомнение в нем может привести к нехорошим последствиям. Джек выслушал, задал пару вопросов, подумал и предоставил мне лечить его жену, как я сочту нужным. Месяц спустя она уже печенье пекла, Джек мне привез его в офис. Я уважаю людей, умеющих принимать непростые решения, и ждал, когда он заговорит сам.