– Повторяю один раз. – Тень Ивара нависла над противником. Тьма покинула кровь, черной дымкой заволокла тело. – Ты забудешь и об Августе Дзирт, и об Алисе сир Хайн. Не видел, не слышал, не помнишь. А если нет, я сделаю так, чтобы тебя не стало. Понятно?

Гаррисон моргнул. Ему угрожали? Но как этот темный связан с Августой? Любовник? Ну, Специя, ну, дрянь, натравила на него своего покровителя! Он как ее увидел, сразу понял: без протекции не обошлось, не могла Августа так разодеться, причесаться на свои деньги. Наверняка любовник и жениха ей подыскал. Кто он там? Ректор, граф вроде. В подробности Гаррисон не вдавался, а то бы быстро смекнул, кто перед ним.

– Да пошел ты!

В воздухе полыхнули искорки заклинания. Голодная Тьма облизнулась и поглотила их.

– Значит, не договорились, – с сожалением констатировал Ивар и усмехнулся. – Свой удар ты нанес, теперь моя очередь.

Гаррисон попятился, но уперся спиной в кирпичную кладку.

– Брось, из-за какой-то девки! Она дочь торговца, сто таких найдешь!

Языки Тьмы постепенно приближались, практически лизали ноги.

Гаррисон запаниковал, запоздало сообразив, что угодил в ловушку. Он предпринял отчаянную попытку нанести контратакующий удар, но мир перед глазами внезапно покачнулся, поплыл. Внутренности словно вывернули наизнанку. Рот заполнил отвратительный горький привкус. Кажется, его вырвало. Так и есть. Немного придя в себя, Гаррисон обнаружил, что лежит на мостовой в луже собственных испражнений.

– Тут тебе и место! – разрывая голову на куски молоточками мигрени, послышался грозный голос. Умом Гаррисон понимал: Ивар где-то рядом, но казалось, будто он превратился в одного из Темных богов и вещает одновременно отовсюду. – Считай последним предупреждением. Попробуешь шантажировать Августу, хоть раз откроешь свой поганый рот, хотя бы намекнешь, что она выдает себя за другую, и твои кишки разлетятся по окрестностям.

Гаррисон вызывал у Ивара брезгливую жалость. Шакал, притворяющийся волком! Такие годятся лишь для того, чтобы воевать с женщинами и заведомо более слабыми противниками. Неудивительно, что Гаррисон не преуспел в жизни. Ему бы пришлось работать, добиваться, преодолевать – словом, делать все то, чего он не желал.

Кончик сапога Ивара уткнулся в горло Гаррисона.

– Ну!

Он подавил в себе желание пнуть его, словно мешок с гнилой картошкой.

– Я… Считайте, я ничего не знаю, сир! – с трудом ворочая языком, пробормотал Гаррисон.

– То-то же! И меня ты тоже не видел.

Ивар ударил-таки его в живот, насладившись глухим стоном поверженного противника, и с чистой совестью отправился обратно в «Голубиное перышко». На душе полегчало. Копившаяся весь день ярость наконец-то нашла выход. Гаррисон еще легко отделался, взбешенный покушением Ивар мог безнаказанно его убить.

Вопреки указаниям, Сати ждала его на прежнем месте. На хорошеньком личике мелькнуло облегчение. Сложно сказать, чего она боялась больше: того, что Ивар не вернется, лишив ее вожделенного заработка, или того, что он вернется таким же страшным, пугающим.

– Сюда!

Сати увлекла его за портьеру, скрывавшую небольшую лестницу на второй этаж.

Комнатка оказалась маленькой, зато с окном, выходившим во двор. Но, главное, в ней нашлась кровать с чистыми простынями.

Ивар разделся и лег. Быстро скинув одежду, Сати склонилась над ним, постепенно снимая с него напряжение. Губы и руки ее были нежными, неторопливыми. Ивар прикрыл глаза и всецело отдался им. Затем, пресытившись ласками, он повалил Сати на простыни. Губы раз за разом накрывали мягкую, такую податливую пышную грудь. Казалось, здесь запах жасминового мыла достигал предельной концентрации. Ивар с упоением слизывал его с твердых сосков. Сати гостеприимно развела бедра, и он вошел, погрузился в нее, окончательно выкинув из головы Конрада, Безликого, обман Августы. Ивару нравилось, что проститутка наигранно не стонала, как делало большинство представительниц ее профессии. Она отдавалась ему словно по любви, дышала так, будто действительно получала удовольствие. Ивар пробыл с ней до утра, оставив спящую, утомленную уже в предрассветных сумерках. Щедрое вознаграждение он положил под подушку. Сати того стоила.

Интересно, какова в постели Августа? В среду их помолвка, совсем скоро он узнает.

Ивар с удивлением поймал себя на мысли, что невеста ему нравилась. Он будто увидел ее впервые. Может, дело в платье, прическе? Ивар не вникал в «девичьи» дела, выделил деньги и отдал все на откуп Августе. Результат… приятно удивил.

Немного настороженная, предельно сосредоточенная Августа стояла в гостиной ректорских апартаментов, готовая под руку с женихом порталом переместиться в его замок. Ивар не стал изменять традициям, устроил торжество по всем канонам, секретарь даже разослал от его имени приглашения на тисненой белоснежной бумаге. Тот самый секретарь, который невольно свел его с авантюристкой. Правдивой авантюристкой: Ивар сир Лир не был бы Иваром сир Лиром, если бы не проверил сообщенные Августой сведения. С его связями и возможностями сделать это было несложно. К тому же семейство Дзирт не пряталось, много лет жило в одном и том же доме, который в конце месяца собирались отобрать за долги.

Платье цвета приглушенной майской сирени необыкновенно шло Августе. Простая отделка подчеркивала ее черты. «Черты Алисы», – напомнил себе Ивар. Но все равно она была хороша! Не хватало только одной мелочи…

Ивар потянулся к карману брюк и вытащил оттуда бархатную коробочку.

– Подойдите! – попросил он и вдел в уши невесты бриллиантовые серьги.

Прежние его категорически не устраивали: какие-то дешевые аметисты!

Камушки напоминали капельки росы, стекавшие по ветке. Тонкая работа! Чтобы огранить каждый крохотный бриллиант, потребовался не один день. Некогда серьги принадлежали Розмари. Ивар сам толком не понимал, почему вдруг вспомнил о них. Наверное, повлияла Сати. Он снова ощутил себя живым, задумался о будущем. Что толку хранить воспоминания в шкатулке под замком? Пусть лучше красуются в ушах Августы.

– Ну вот, – отступив на шаг, любуясь, довольно кивнул Ивар.

У Августы длинная шея, тяжелые серьги ей шли. На ту же Эжени он бы их не надел: испугался бы, что переломится.

В душе заворочалось глухое недовольство. Зачем вообще Ивар связался с Эжени? Безо всякой посторонней помощи она вряд ли прожила бы долго, умерла бы первыми родами. Но он отчаялся, а тут – влюбленная девушка… Ивар тряхнул головой, отгоняя призраки. Все, хватит, больше никакой любви! Как хорошо, что Августой движет только голый расчет!

– Это… Это слишком, сир! – испуганно пробормотала невеста, ощупывая подарок.

Да она целый вечер места себе не найдет, станет поминутно проверять, целы ли серьги. Внутри и так все завязалось узлом, Августа с трудом заставила себя поесть, а тут еще и это…