– Как проехались? – улыбаясь, спросила она. Ее взгляд скользнул по испачканным в саже волосам и лицу сестры, и она тут же встревожилась: – Что случилось?

– Люди Олрига сожгли хижину Агнесс, – пояснил Даннет.

– Когда она была внутри, – уточнила Ханна.

– Как это ужасно! – бледнея, отозвалась Лана. – Она жива?

– Да, с ней все в порядке. Ханна бросилась внутрь, чтобы ее спасти. – Даннет укоризненно посмотрел на жену.

– Не может быть! – удивилась Лана.

– А следом за ней в огонь бросился сам Даннет, – вставил Лахлан и улыбнулся. – Вам повезло, да и мне тоже. Не представляю, что бы я делал, если бы случилось непоправимое.

Леди Даннет гордо вскинула голову:

– Но ведь все обошлось.

Ее поза дышала уверенностью, силой и смелостью, Ханна была настолько прекрасна, что Лахлан опять ощутил легкий укол зависти к Даннету: вот кому повезло так повезло с женой.

Лахлан взъерошил волосы и со вздохом явного облегчения проронил:

– Не знаю, как вы, Даннет, но я сейчас с огромным удовольствием выпил бы что-нибудь.

Он чувствовал себя немного не в своей тарелке. Не только из-за их опасного приключения. Дело в том, что его мир соскочил с привычной оси, вокруг которой вращался. Ему требовалось время, чтобы вернуть прежнее душевное равновесие.

И виски было вполне подходящим средством для достижения этой цели.

Даннет что-то буркнул, явно соглашаясь, и они все вместе прошли в гостиную. Леди Даннет как подкошенная рухнула на диван, тем временем Даннет налил три полных стакана виски. Один он протянул жене, но она отвела его руку.

– У тебя был слишком тяжелый день, – с самым серьезным видом возразил он. – Ты сильно переволновалась.

– Из-за тебя, дурачок, – ласково отозвалась она.

– Из-за меня?

– Когда я увидела тебя в этом аду рядом со мной, честно, дорогой, я растерялась. О чем ты думал, когда лез в это пекло?

Даннет сел рядом с Ханной и силой всунул ей стакан в руку:

– Я думал только о тебе. Я думал, как спасти тебя из этого огненного ада.

Лахлан улыбнулся:

– Мне кажется, что совсем недавно я слышал что-то очень похожее. Вы опять принялись за свое?

Чета Даннетов одновременно с немым удивлением посмотрела на него, затем Ханна перевела взгляд на мужа и прошептала:

– Как ты блестяще сражался! – В ее глазах светилась любовь.

– О, так вы еще и сражались? – удивилась Лана. – Интересно, с кем же?

– С мерзавцами Олрига, – ответила Ханна. – Славная получилась битва. Даннет и Кейтнесс рассеяли их шайку.

– Рассеяли?

– Да. Как вы прекрасно смотрелись! – Леди Даннет улыбнулась Лахлану. – Даже удивительно.

Лахлан опешил:

– Почему удивительно?

– У вас такое маленькое оружие.

Лахлан растерялся. Он чувствовал на себе лукавый и озорной взгляд Ланы и не знал, куда девать глаза.

– Позвольте мне с вами не согласиться, – наконец, выдавил он, преодолевая смущение. – Да будет вам известно, фехтование на шпагах – это настоящее искусство, а я считаюсь одним из лучших фехтовальщиков в Англии.

– Но я ведь сказала, что вы прекрасно смотрелись.

– Благодарю за комплимент.

Лана по-прежнему глядела на него, но в ее глазах он не увидел никакой насмешки, напротив, в них отражалось восхищение. Внутри Лахлана сразу вспыхнул знакомый жар.

– Может, стоит подобрать для его светлости настоящий меч? – заметила она.

Лахлан чуть было не задохнулся от с трудом сдерживаемого смеха. Во-первых, его клинок был одним из лучших и стоил кучу денег. А во-вторых, когда женщина смотрит на мужчину такими глазами, то у него сами собой возникают определенные надежды.

– Хорошая мысль, – с живостью отозвался Даннет. – Скрестить с вами клинки – это большая честь для каждого.

Похвала Даннета очень обрадовала Лахлана, как и сама перспектива стать обладателем такого грозного оружия, как клеймор. Меч Александра пришелся ему по вкусу. Ему не терпелось проверить собственное мастерство, устроив тренировочный поединок с таким опытным и достойным противником, как Даннет.

– Может быть, сегодня мы успеем нанести визит нашему оружейнику.

– Вот и прекрасно.

– Боже, вы, мужчины, всегда думаете только об этом! – Леди Даннет недовольно надула губки. – Как это вам не надоест?

– Дорогая, разве оружие может надоесть? – усмехнулся Даннет.

– Очень даже может, – не сдавалась леди Даннет. – Мы только что вернулись после нешуточной битвы, а вам уже не терпится помериться силами друг с другом. Это очень опасные игрушки.

– Какая битва, дорогая? Так, слегка размялись, – пытаясь смягчить раздражение жены, примирительным тоном заметил Даннет.

– Всего шесть человек, – пробормотал Лахлан.

Лана вздрогнула и широко раскрытыми от удивления глазами уставилась на него:

– Вы один сражались с шестерыми?

– Нет, вместе с Даннетом, – смутился Лахлан.

– На долю его светлости пришлось больше половины этих мерзавцев.

– Надо отдать им должное, они отчаянно сопротивлялись.

Пожалуй, не стоило так хвастаться. И так было заметно, что Лану сильно поразило столь неравное соотношение сил.

– Звучит впечатляюще, – проворковала она. Было совершенно ясно, что ее слова предназначались ему одному, и никому больше.

– Еще бы, – иронически заметила Ханна, подозрительно поглядывая на сестру. – Хорошо еще, что все так благополучно закончилось, особенно для Агнесс. Наши впечатления могли бы быть совсем иными.

Даннет согласно закивал и молча пожал ее руку, затем повернулся к Лахлану:

– Итак, ваша светлость, после того, что случилось, что скажете по поводу огораживаний? Правда оказалась слишком горькой, не так ли?

Лахлан задумчиво потер ладонью подбородок:

– Слишком горькой. Совсем не такой, какой я ее представлял. Когда смотришь из Лондона, все выглядит абсолютно пристойно, а на самом деле… ужасно. – Он бросил взгляд на Лану: – Все оказалось не так, как я думал.

– Вы… пересмотрите ваше решение? – тихим мягким голосом спросила она.

Лахлан стиснул зубы, сжал руки в кулаки и кивнул:

– Да, уже пересмотрел. Я не могу быть на одной стороне с теми, кто это придумал, не хочу причинять людям столько страданий. Я велю Дугалу разослать всем моим баронам указание немедленно прекратить огораживания и вообще о них забыть.

Даннеты переглянулись и обменялись улыбками, а Лана с радостным воплем подскочила на месте и закружилась от счастья. Она смотрела на него такими глазами, что у него непонятно отчего перехватило дыхание, а сердце взволнованно забилось. А ведь это была всего лишь улыбка, зато какая… трогательно-прелестная.