в некоторых вопросах он все же был не так хорош (особенно по части всяких уличных дел).

Да, Хьюго соображал в этом плане намного быстрее и лучше. И мистер О’Брайен теперь оценил это (и даже слегка восхитился): насколько Хьюго оказался по-настоящему умен и дальновиден. Он хорошо просчитывал ходы и видел на несколько шагов вперед, чуть дальше, чем все остальные. И буквально мыслил на языке улиц! И не только сейчас, но и все время до этого. И теперь было понятно, как он так ловко всегда находил тех, кого нужно (и их с Энди в трактире, и Патрика на рынке) – у него был просто наметан на это глаз. Да что там глаз! Раньше у него вся жизнь состояла из этого! И при желании он мог бы обвести вокруг пальца кого угодно (так что хорошо, что он был на их стороне). Такова была его натура. И, наверное, не зря он все-таки был главарем этой шайки. И на этот счет он тоже не остался без расспросов:

– А это правда, что вы были их главарем? – спросил его Энди с некоторым воодушевлением, желая знать, что же там было на самом деле (и насколько все-таки темна была личность Хьюго).

– Ну… – начал Хьюго. – Отчасти и да, и нет. Я был одним из них, и достаточно долго (и насколько вы могли заметить – у меня до сих пор сохранились их некоторые повадки, хе). И я действительно возглавлял их шайку, но только ДО прихода Винса. И тогда это была совсем другая шайка… с другими правилами и интересами. Мы не занимались такими бесчинствами, которые происходят сейчас. Скорее, это было просто мелкое хулиганье. Мы шатались по Лондону, по мелочи ворошили местные прилавки и иногда подшучивали над местными прохожими, как это бывает по молодости лет. Это было нашим образом жизни… Мы обитали где-то на дне общества, и особых проблем у нас не было.

– Но с приходом Винса все изменилось, да? – увлеченно спросил его Энди.

– М-да уж… с приходом Винса все изменилось… он внес свои коррективы в наши правила. Сначала одно за другим пошли разборки с местными гномами, выяснения отношений, а затем начались уже и более крупные разбои и грабежи. Все стало куда серьезнее. И я даже не заметил, как впутался во все это… Конечно, в этом был какой-то азарт, и местами мне даже нравилось ходить по острому краю, иначе бы меня там не было в принципе. И мы с Винсом действительно хорошо ладили (особенно в первое время). Но довольно быстро я осознал, что все-таки мне с ними не по пути, и нужно держаться от них как можно дальше. (Особенно от Винса – от его лживой и лицемерной натуры, как потом оказалось). Я покинул их шайку и постарался забыть обо всем этом. Однако момент уже был упущен, и темный след навсегда остался в моем прошлом… – И Хьюго немного нахмурено цыкнул сквозь зубы. – Вот поэтому я больше и не внушаю людям доверия, и многие дороги передо мной теперь закрыты. В том числе и в Коттлтоне я теперь не слишком желанный гость. Для них я своего рода изгнанник, контрабандист и бездомный в прошлом. И вряд ли тут можно что-либо изменить… но я к этому уже привык… К тому же я действительно был втянут во все эти передряги, и как ни крути, но это часть меня.

– Но вы же работаете там ключником… в Коттлтоне, разве нет? – спросил Энди.

– Да, но это все, что у меня есть. И спасибо за это сэру Ричарду – за то, что он решил пристроить меня там (а точнее, за то, что, собственно, вытащил меня с этого дна и решил дать мне второй шанс – иначе я бы так и шатался до сих пор по Лондону в попытках обустроить свою жизнь). Ну а в остальном мне закрыт доступ ко многим вещам. Ну… условно говоря.

– По-моему, это несправедливо, – сказал мистер О’Брайен, обдумывая положение Хьюго. – Сейчас ты делаешь для гномов гораздо больше полезного, чем кто-либо из нас… хм… надеюсь, они пересмотрят свое отношение, когда ты вернешь им шар…

– Да навряд ли. Это, скорее, просто мои рабочие обязанности.

И на этом их разговор о Хьюго закончился, и дальше они перешли уже на другие темы. И не заметили, как вскоре дошли и до «своего» трактира.

А в трактире, несмотря на глубокую ночь (уже вторую для Энди, проводимую здесь), снова было все еще шумно и подвижно. И бродячие артисты вписались туда как нельзя кстати. Хьюго, как и обещал, заказал им всем выпивки и еды до отвала. (И про их кота он тоже не забыл – взял ему сушеной крольчатины).

– Вы тут пока веселитесь, – сказал им Хьюго. – А у нас тут еще кое-какие дела есть. Мы подойдем к вам чуть позже.

На что Хитрец приподнял шляпу в знак благодарности и сразу же растворился в веселой толпе. И будучи артистами, они тут же забренчали на своих инструментах, и в трактире зазвучала новая музыка, оживляя собой публику: гномы принялись петь, праздновать и устраивать там пляски. Они пели про Винса, про его шайку, и сочиняли все прямо на ходу – про то, как он трусливо бежал, про все то, что было, и даже про то, что не было, но про то, что очень хотелось сказать. Тем более что для всего этого был такой прекрасный повод…

А тем временем Хьюго, мистер О’Брайен и Энди спустились в местную подсобку – туда, где Хьюго еще до начала битвы припрятал тележку Патрика и, собственно, самого Патрика…

Глава 15. Тележка Патрика и некоторые подробности

И как только они спустились вниз к тележке, им, конечно же, первым делом бросилась в глаза фарфоровая фигурка Патрика…

– О боже, Патрик! – вырвалось у мистера О’Брайена. Такого он точно не ожидал увидеть.

– Ну да… – почесал подбородок Хьюго. – Как уж вышло…

– И как это, интересно, так вышло?? – спросил мистер О’Брайен с удивленными, широко раскрытыми и настаивающими на ответе глазами.

(Потому что для гномов было нечто запредельным и практически незаконным, если кто-то превращал гнома в фигурку. Это мог себе позволить сделать только кто-то из представителей власти и по очень обоснованному поводу.)

А для Энди это было странно в принципе – видеть Патрика в таком вот виде, когда он еще совсем недавно был их постояльцем и жил