— Куда установим? — я нервно сглотнул. Сильный недосып и мысли о предстоящей тяжелой работе скакали галопом в моей голове. Профессиональная деформация. Я уже представил процесс инсталляции моей личности в какую-нибудь машинерию. Подключат мозг напрямую к шлагбауму, и проведу остаток дней поднимая и опуская полосатое препятствие.

— Не куда, а вашу личность установим — кто вы, что вы, цель визита. Понимаете? — он с подозрением посмотрел на меня как на безумного.

— Я уже объяснил вашему коллеге, — затараторил я, оправдываясь, — на меня оформили пропуск от организации. Еду в НаучГородок, к месту работы. На склад за оборудованием.

— Хорошо, хорошо, разберемся. Прошу, предъявите документы, — тон стал сухим, официальным.

— У вас что, Л.А.Жа не работает? Она же всю информацию точно показывает, — я показал запястье с бугорком, внутри которого скрывался подкожный чип.

Капитан оттянул веко левого глаза и считал биометрические данные. Я смотрел и гадал — вывалится ли искусственный глаз на стол или нет. Нет, крепко сидит. Затем начальник уставился в допотопный лист прозрачного монитора.

— Марк, — он обратился по имени, значит, получил информацию. — Лицевой анализатор живика всегда работает. На этой Л.А.Же держится наша работа. Сегодня связь с базой возможна только по внутренним протоколам. Плюс выезд перекрыли, средства связи блокируют. В гольф клубе проходит встреча первых лиц, разве вы не следите за новостями?

Попадалово, значит, еще и в пробке постоять придется. Как бы на склад не опоздать.

Я сглотнул и закивал головой. Просмотр федеральных новостей, хотя бы раз в день, уже лет десять входит в почетные обязанности каждого гражданина, достигшего двенадцати лет, так же как и бремя смотреть рекламу во время перерыва передачи или голофильма.

Там что-то говорилось об очередном визите диктатора или вождя племени каннибалов. Дорогие гости, с кем еще дружбу водить? Скука, кто на эти новости всерьез обращает внимание?

— Слежу, слежу, но кто же знал, что ситуация станет настолько серьезной? Думал, на такси поеду, проблем не будет.

— Зря вы так думали. Недальновидно. Высокие гости прибыли, поэтому и меры безопасности на высоте. Большинство частот глушится, в том числе и те, которые использует Л.А.Жа. Приходится пользоваться старыми добрыми личными сканерами чипов и закрытыми каналами. Пока составляю запрос, посидите на скамейке с остальными, — он кивнул на сладкую парочку у входа.

Ждать ответа от бюрократической машины можно сутки, а то и больше. Потом еще добраться нужно до склада — пешком не пойдешь под дождем. Машину не вызовешь, связь глушат. Попал. Соображай, Марк, уволят ведь. Нехотя я подошел к скамейке и поздоровался.

— Салам, вас-то за что задержали?

— Здрав будь, — ответил на мой же манер молодой.

— Баклажан не понравился, — тот что постарше махнул четками.

— Твой? Или друга твоего?

— Э, — указательный палец устремился в потолок, — в кузове баклажан везем, а тут проверка. Эко продукт знаешь? Кейтеринг знаешь?

— Знаешь. Так вы солидная фирма! Значит, это ваш фургон на улице?

Оба кивнули.

— Земляки, такой вопрос: можете до НаучГородка подкинуть? А то связи нет, такси не вызовешь.

— Можно. Туда как раз едем, к этому, как его, гипер…

— Маркету? — попробовал догадаться я.

— Кубу!

— О, так нам по пути. От киберкуба мне сто метров до склада.

Начавшееся знакомство прервал вбежавший патруль.

— Едут!

Капитан вскочил, нацепил фуражку и застегнулся на все пуговицы.

— Этих, он ткнул в нашу сторону, — срочно с глаз долой.

Подталкивая в спину, нас повели по лестнице на второй этаж. Пожилой южанин поднимался тяжело, дышал глубоко с хрипотцой. Постоянно опирался левой рукой на выкрашенную в тёмно-синий цвет стену. Молодой помогал ему идти, поддерживал его под локоть.

Проходя лестничный пролет, я заглянул в коридор, дверь в комнату отдыха была открыта. Внутри столпились полицейские и «соколы», они смотрели на видеостене новостной репортаж. Вид сверху выхватил черный плотно сбитый кортеж, который мчался по свободному главному проспекту мимо мемориального комплекса, с гордостью, демонстрирующей фонтаны полные национального достояния.

— Минут десять, и они будут здесь, — сказал один из отряда и обернулся. В черноте опущенного непроницаемого забрала я увидел свое отражение. — Чего вылупился? Топай!

Очередной толчок в лопатку заставил поторопиться. Еще один подъем по лестнице, и мы оказались на пятачке последнего пролета.

Выше находилась ведущая на чердак дверь, обитая жестью. Ниже — решетка с замком. Вдоль стен стояли уже знакомые неудобные пластиковые скамейки с отдельными сидушками.

— Принимайте соседей, — конвоир обратился к присутствующим.

Мы вошли, сопровождающий звякнул ключами на связке, обычными металлическими, никакой электроники. Дверной замок щелкнул за спиной и отрезал нам путь к свободе.

Вперед вышел невысокий крепко сбитый мужичек лет тридцати. На нем были только тренировочные штаны и шлепанцы. Голый по пояс мускулистый сиделец с бритым черепом обратился к нам.

— За что приняли? — он засунул руки в карманы и раскачивался с пятки на носок.

— Не могут личность установить, до выяснения задержали.

— Ясно, — он кивнул на пожилого мужчину в рубашке с коротким рукавом, брюках и туфлях и бородатого забулдыгу, лицо которого было обветрено, загорело и покрыто бороздами морщин. — Эти тоже так попали. А вы че? — настала очередь южан.

— Ми овощи везли, говорят документ гиде, документ нет. Какой документ на грядке? — молодой сжал кулак и потряс им в воздухе.

— Комерсы значит. Вот, что, комерсы. Когда в сортир поведут, вы свои овощи прихватите, а то тут сидим без крошки во рту, а жрать охота.

Не дожидаясь ответа или согласия, он снова переключился на меня.

— Ты кто по жизни?

— Если просто, то компьютерщик. Оборудование ремонтирую, настраиваю.

— А взломать можешь? — в голосе появился интерес.

— Нет, не мой профиль.

— Зря.

— Короче, я — Сиплый, — где-то я уже слышал такую кличку. — Это профессор, он показал на растерянного мужчину, который потерянным взглядом смотрел через очки прямо перед собой. — А это — цыган.

— Бахталэс, — отозвался обладатель морщин.

Профессор, не меняя позы и выражения лица едва заметно кивнул.

— Марк, — представился я.

— Эльмир, — сказал престарелый коммерсант, — а он — Уруз.

Профессор и цыган ютились на боковых местах. Сиплый как мог, устроился, лежа на четырех сидушках самой длинной скамейки, положив под голову свернутый пиджак. Предмет гардероба явно не принадлежал ему, судя по расцветке его позаимствовал, возможно силой, у растерянного мужчины.