говорит о том, что парень всё же испытывает эмоции, только глубоко в себе.

Егор больше не шутит, не пытается меня рассмешить, не рассказывает забавные истории. Наша легкость и непринуждённость в общении куда-то испарилась, оставляя неприятный горький осадок.

— Приехали.

Уже?

Действительно, мы стоим напротив моего подъезда.

А вон и обожаемая соседка баб Галя, как всегда, на посту. Очередным сплетням быть! Тем более я в чужой машине с совершенно незнакомым ей человеком.

Поворачиваюсь к Егору и вижу, что он смотрит на меня первый раз за время дороги до моего дома. Мне кажется, что выражение его лица потеплело, возвращая мне доброго, милого парня с голубыми глазами.

— Прости за испорченный вечер, — решаюсь начать разговор.

— Это ты меня прости. Я повел себя непредусмотрительно. В итоге девушка со свидания уходит голодной, — он нервно дергает головой, будто сам себя ругает, винит.

— Я не голодна, Егор, не переживай за это. Но я хотела извиниться за другое. Тот парень, который к нам подошел, — я опускаю глаза и делаю глубокий вдох, меня по-прежнему мутит и говорить удается с трудом, но это нужно сделать, — Леон, он…

— Твой муж, я понял, — договаривает за меня Егор.

— Да. Но бывший.

— А он об этом знает? Ну, что он бывший? — с какой-то ядовитой ухмылкой произносит парень, и мне, если честно, не нравится его такой тон.

Я молчу, не знаю, что ему ответить. Долго подбираю слова, одновременно пытаясь справиться с неконтролируемыми приступами тошноты, но Егор опережает и избавляет от необходимости оправдываться:

— Мне глубоко плевать на него, Агата. Ты мне нравишься, мы оба свободны. А то, что твой бывший муж не перебесился, так это его проблемы. Другой вопрос — ты, Агата… — замолкает и смотрит на меня испытывающе, будто хочет заглянуть в самое скрытое нутро, — насколько ТЫ готова к новым отношениям?

А я и не знаю.

Я не успела подумать.

Всё слишком быстро.

Мне необходимо время разобраться в себе, в своих ощущениях и желаниях. А сейчас на меня давят со всех сторон.

Я запуталась.

А еще я хочу выйти из машины, вдохнуть свежего воздуха, потому что тошнота становится нетерпимой.

— Я не буду тебя торопить, — Егор отстегивает ремень и дотрагивается тыльной стороной ладони до моей щеки, нежно поглаживая. — Подумай.

— Хорошо. Спасибо тебе, — я безмерно благодарна ему за понимание, за чуткость и сдержанность в поступках и высказываниях.

Я вижу, как Егор тянется ко мне, вижу, как склоняет голову и слегка надавливает рукой мне на затылок, притягивая мою голову к себе. Замечаю, как смотрит на мои губы и понимаю, что должно сейчас произойти.

Но я не хочу.

Потому что не время, потому что не чувствую трепета, потому что меня тошнит, а еще не могу.

Не могу.

Единственные губы, которые целовали меня, — были Леона.

Никто, никогда.

То, что было в старших классах школы — не считается. Те слюнявые детские облизывания и поцелуями назвать сложно. Я их не помню. А потом появился Игнатов: первый и до сегодняшнего дня единственный.

Именно сейчас я чувствую себя изменщицей. Ведь поцелуй — это интимное таинство между двумя, это настолько сокровенно личное, это сильнее, чем секс, глубже, чем симпатия, острее, чем страсть.

Лицо Егора совсем близко, он прикрывает глаза и невесомо касается своими губами моих. А я смотрю на него, не в силах пошевелиться: ни оттолкнуть, ни сказать, ни позволить.

В нос ударяет искаженно-обостренный запах сырой рыбы вперемешку с морепродуктами. Я лишь успеваю быстро отстегнуться, открыть дверь и выскочить из машины, когда содержимое моего желудка извергается прямо на асфальт.

Меня рвет сильно и болезненно.

Я слышу голос, чувствую руки на своей спине, но мне так стыдно и противно, что я невольно блокирую мир вокруг себя.

Это защитная реакция организма. Спрятаться в домик, чтобы не видели и не нашли.

Слезы текут по моим щекам, а руки трясутся, когда, сидя на лавочке, ищу влажные салфетки в сумочке. Протираю лицо, руки, шею. Мои босоножки и комбинезон испачканы, но сейчас мне плевать. Чувство стыда вкупе со слабостью и бессилием парализовали другие рефлексы и реакции тела.

— Как ты? — спрашивает Егор. — Может, купить воды?

— Не нужно, — бесцветным голосом отвечаю я. — Мне уже лучше. Спасибо.

Мне и правда лучше, больше не тошнит. Но чувство омерзения никуда не девалось.

От меня, наверное, жутко воняет, и Егору приходится терпеть, но его воспитанность и благородство не позволяют уйти и бросить меня в таком состоянии.

Хотя надо бы.

Да, Агата, определенно, ты умеешь произвести впечатление.

Не знаю, о чем он думает, ведь сейчас его лицо бесцветно и не выражает абсолютно ничего. Он смотрит вперед и молчит.

— Прости, — в который раз за сегодняшний вечер извиняюсь я. — Езжай домой, Егор.

Но он не торопится уходить, продолжая смотреть перед собой в темноту.

— Тебе правда лучше? — спустя пару минут интересуется Егор. — Давай провожу до квартиры?

Киваю. Лучше.

— Не нужно, я справлюсь. Спасибо.

Поднимаюсь, беру свою сумочку и медленно иду к подъездной двери мимо заискивающей и любопытной соседки. О, представляю, что эта старая ведьма насочиняет и приплетет!

Но мне плевать, искренне плевать!

— Пока, Егор. И извини за испорченный вечер, — пытаюсь найти ключи, шаря по дну сумки рукой.

— Знаешь, — окликает Егор. Я отрываюсь от поиска ключей и смотрю на до сих пор сидящего на лавочке парня. — У меня много чего было в жизни, но никого от поцелуя со мной не тошнило. Я настолько противен?

Боже.

Замираю с ключами в руке, мое лицо вытягивается в тонкую линию, а глаза широко раскрываются от удивления. Так вот, о чем он подумал?

Боже.

А ведь действительно, со стороны это могло выглядеть именно так.

И вот тут волна стыда накрывает меня с новой, еще более разрушающей