вождь Рапакиви сражался, как раненый медведь, и наносил Эгилю своим боевым топором один удар за другим. Но и Эгиль сражался мужественно, и не отступал, и отбивал удары своим щитом и мечом по имени Серый Коршун.

Они бились до полудня, и ни один из них не мог одолеть другого. Вождь вепсов расколол своим топором щит Эгиля, но тот одним мечом отбивал его выпады и сам наносил удар за ударом.

Солнце уже стояло в зените, а битва все еще не кончилась. Вождь вепсов, богатырь Рапакиви, искрошил щит Эгиля своим топором, но Эгиль продолжал сражаться, отбивая удары мечом.

Воины вепсов стояли позади своего вождя, следя за битвой. И люди Эгиля, проснувшись от хмельного сна, тоже следили за схваткой, криками подбадривая своего вожака.

И тут в небе над воинами появился огромный серый коршун. Он сложил крылья, упал, словно камень, и ударил клювом вождя вепсов в темя, и Рапакиви покачнулся и опустил свой топор. И тут же Эгиль вонзил в его грудь свой верный меч по имени Серый Коршун. Вождь вепсов упал на колени, обагрив мох своей черной кровью. Но он снова поднял голову и проговорил:

– Неужели ты думаешь, человек моря, что меня так легко убить? Когда я еще лежал в колыбели, надо мной пропел свою священную песню самый великий шаман. Эта песня – как самая крепкая броня, она защищает меня от смерти. Эта песня даровала мне пять жизней. Так что тебе придется убить меня пять раз, человек моря! Посмотрим, как это тебе удастся!

– Может быть, у тебя и пять жизней, – отвечал ему Эгиль, – но голова-то у тебя одна!

И, сказав это, он выдернул из раны свой меч по имени Серый Коршун, взмахнул им и отсек голову вождю вепсов.

Голова Рапакиви покатилась по земле, вращая страшными глазами, а тело грянулось оземь.

И вышел вперед старый вепсский воин, снял с головы кожаный шлем и сказал, обращаясь к Эгилю:

– Ты победил нашего вождя, человек моря, ты победил великого воина Рапакиви. Мы давали ему клятву верности, но теперь его нет, и наша верность принадлежит тебе. Теперь ты – наш вождь, человек моря, а мы – твои верные слуги. Повелевай нами по своему разумению, мы исполним любой твой приказ!

И остальные воины склонили головы в знак того, что признают Эгиля своим вождем.

И стал Эгиль вождем вепсов, и правил ими со славой. Все соседи боялись и уважали его и не смели нападать на землю вепсов. Но дружинники Эгиля роптали – не было у них хорошего дела, не было славных схваток и богатой добычи. И однажды решил Эгиль повести свое воинство в соседнюю страну, чтобы взять там богатую добычу.

Пошел Эгиль со своим войском через леса и болота, и на берегу большой реки увидел он старого колдуна, того, что отдал ему меч по имени Серый Коршун.

– Здравствуй, старый человек! – сказал Эгиль колдуну. – Давно я тебя не видел! Что привело тебя в эти края?

– Здравствуй, Эгиль! – отвечал ему колдун. – Меня привела сюда судьба. Помнишь ли ты наш договор?

– Помню, старый человек! Ты дал мне этот меч и сказал, что возьмешь за него десять лет моей жизни.

– Вот и пришло время. Судьба привела меня сюда, чтобы получить эту плату.

– Что ж, все мы должны исполнять то, что предначертано судьбой. Раз мне суждено умереть сегодня – пусть будет так, только об одном я тебя прошу: меч по имени Серый Коршун верно служил мне и стал мне настоящим другом. Пусть его похоронят вместе со мной.

– Да будет по-твоему! – согласился колдун и сказал смертное слово, и Эгиль пал мертвым.

И дружинники Эгиля выкопали для него могилу, и похоронили его, и положили рядом с ним в могилу меч по имени Серый Коршун, и водрузили на могилу каменную плиту. И колдун высек на этой плите священные руны, чтобы никто не потревожил покой великого воина.

«Снова тупик? – подумала Сима. – Но этого не может быть! Ведь сюда ведет подземный коридор, и лестница, и дверь – наверняка все это сделано не для того, чтобы попасть в этот чулан без дверей и окон!»

Сима постучала по стенам. Слева и справа звук был глухой, тихий, но впереди стена отозвалась гулким эхом. Значит, за ней пустота.

Сима поводила по этой стене лучом фонаря, потом для верности ощупала стену рукой – и почти сразу наткнулась на незаметный в темноте выступ. Сдвинула его вправо – и стена с негромким скрипом отошла в сторону, открыв проход.

Сима протиснулась в него – и кусок стены сразу же встал на место. При этом от неожиданности она выронила фонарь, и он тут же погас.

«Только этого мне не хватало! – подумала Сима в отчаянии. – И самое главное – куда же я теперь попала?»

Она завертела головой и увидела, что откуда-то спереди пробивается слабое подобие света. Сима двинулась на этот свет и вдруг ударилась головой обо что-то железное. Раздался гулкий протяжный звук. Сима попятилась, протянула вперед руку и нащупала жесткий округлый бок. Это ей что-то смутно напомнило…

Осторожно обходя железный предмет, она сделала еще шаг вперед и на этот раз наткнулась на две узкие прогнутые доски… Теперь стало немного светлее, и Сима смогла разглядеть, что это такое.

Это были старые детские лыжи. Ее собственные лыжи, на которых она каталась лет пятнадцать назад.

Обернувшись, Сима поняла, на что только что налетела с таким грохотом. Это было висящее на стене старое оцинкованное корыто. А рядом с корытом, точнее, прямо под ним стояла дореволюционная швейная машинка немецкой фирмы «Зингер». Машинка ее покойной бабушки. Очень, кстати, хорошая вещь.

Сима любила в детстве следить, как бабушка шила. У машинки был ножной привод и чугунная станина, сама же машинка была расписана золотистыми фигурами драконов и сфинксов. Сима с бабушкой сшили на этой машинке множество платьев и разных принадлежностей для кукол.

И тут Сима сообразила, где она оказалась. Она действительно попала в их с Тимофеем квартиру, только не в прихожую, не на кухню и не в коридор, а в кладовку, где были свалены старые ненужные вещи.

Если бы не усталость и не пережитый только что стресс, Сима расхохоталась бы. Но ей в любом случае полегчало, она протиснулась к выходу из кладовки, выбралась в коридор… И налетела на Тимофея.

Он стоял перед дверью с толстой