костюм сидел безукоризненно, скрывая излишнюю полноту, идеально выглаженная сорочка отливала белизной, а узел темного в горошек галстука был именно таким, как надо, — не слишком большим и не очень маленьким.

Владимир Эдуардович поправил платочек в верхнем карманчике пиджака, взглянул на часы, вынул из вазы обвязанный розовой лентой букет и вышел из дома.

Виктор вырвал из лампы электрический шнур, которым Макс душил девушку, крепко связал его по рукам и ногам.

Макс по-прежнему не проявлял никаких признаков жизни, но Виктору было уже совершенно наплевать на это.

Больше он не даст этому подонку обвести себя вокруг пальца.

Этот гад чуть не убил Арину!

Виктор покосился на девушку. Она постепенно приходила в себя, лицо медленно приобретало прежний нежно-розовый оттенок.

— Скоро придет твой Владимир Эдуардович, — сказала Арина, перехватив его взгляд.

— Черт! — спохватился Виктор. — Я же совершенно забыл про него! А знаешь, это даже очень хорошо, что он придет. Горлов поможет нам выпутаться из всего этого.

— Поможет? — поразилась Арина. — Что с тобой, Витя? О чем ты говоришь! Мы не можем никому ничего рассказывать. Ты в своем уме?!

— Но ведь он мой друг. Поверь мне, это не туфта какая-нибудь, он не просто сосед, самый настоящий друг. И потом, он же был милиционером много лет, сыщиком-оперативником. Он все знает, что надо делать в таких случаях. Мы можем ему полностью доверять!

— Именно поэтому мы и не можем ему доверять. Он был ментом всю свою жизнь и остался ментом. Он не мог измениться! Так что выброси из головы всю эту хрень насчет настоящих друзей. Даже самый лучший мент на свете все равно мент. Прежде всего мент. А ментам доверять нельзя ни в коем случае. У них там все куплено-перекуплено, ты что, не понимаешь! И никуда от этого не денешься! Посмотри на него! — кивнула она на Макса. — Он весь изранен и избит. Кто поверит, что с такой раной в спине он еще был способен на что-то?!. Мы никогда ничего не докажем!..

— Ты не понимаешь…

— Еще как понимаю. Не понимаешь ты!

Наступила пауза.

Виктор обиженно молчал, думал, смотрел в сторону.

Арина вдруг почувствовала себя бесконечно усталой. Обошла его, заглянула ему в глаза.

— Не обижайся. Скажи мне, твой мент правда честный человек?

— Я за него ручаюсь, — тут же произнес Виктор. — Честней Горлова я просто никого не встречал.

— Я так и думала, — с грустью сказала Арина.

— То есть? — не понял Виктор.

— Именно это я и имела в виду. Будучи честным ментом, он при всем желании не сможет нам помочь. Как он может спасти нас? Разве он может скрыть, соврать, обмануть? Все, что он может, это действовать в рамках закона. Напомнить тебе, что с нами будет в этом случае? Ты, может, еще как-то и выкрутишься, а уж со мной рассчитаются по полной, будь уверен. Еще раз пойми, Витя, ты ведь сделал это, потому что боялся потерять меня, правильно?

Он кивнул:

— Конечно.

— Так уж будь последователен, иначе ты потеряешь меня наверняка. Ни один человек на свете не может помочь нам, кроме нас самих! Ты теперь понял?

Опять повисла пауза.

Арина напряженно ждала, что он ответит.

Виктор стоял у разбитого окна, глядел в свистящую, завывающую тьму. Наконец пожал плечами:

— Наверное, ты права. Я позвоню, чтобы он не приходил.

Он подошел к телефону, набрал номер, подождал.

— Ой, я только сейчас обратила внимание, какой у тебя телефон допотопный! — сказала Арина.

— Еще дедовский, — кивнул он.

Оба говорили автоматически, не вдумываясь в свои слова, на самом деле напряженно ждали ответа. Но ответа не было, только бесконечные длинные гудки.

— Может, ты ошибся номером? — с надеждой спросила Арина.

Он положил трубку, набрал еще раз, послушал. Потом молча покачал головой.

— Он уже вышел. Он никогда не опаздывает.

— Я знаю. Поэтому я так торопилась все убрать, пока он не пришел.

Виктор посмотрел на усыпанный осколками и обломками пол, на связанного, валявшегося без признаков жизни Макса и поднял глаза на Арину. Ужаснулся ее виду. Волосы спутаны, вокруг шеи виднелся красный след от провода, одежда покрыта кровавыми пятнами.

— Нельзя сказать, что ты готова к приему гостей, — печально заметил он.

На этот раз настал черед Арины пожать плечами.

— Честно говоря, я еще не все успела, — согласилась она.

Оба усмехнулись.

— А мобильник у него есть? Позвони на мобильный.

— Нет у него мобильника. Он говорит, что он ему не нужен. Вот что, я пойду ему навстречу и отменю все это мероприятие, не беспокойся, — решительно объявил Виктор.

Он шагнул было к двери, но Арина моментально преградила ему путь:

— Я надеюсь, ты не собираешься опять оставить меня одну? Имей в виду, я больше ни минуты не останусь с ним наедине, мне начихать, живой он или мертвый, пусть он сто раз мертвый, я все равно не останусь, ты понял?

Виктор подошел к Максу, приподнял веки, пощупал пульс.

Покачал головой:

— Он жив. Пульс есть, но очень слабый. Он в глубокой коме.

— Тем более! — отрезала Арина.

— Хорошо, — согласился Виктор. — Пойдем вместе. Сделаем так, поскольку ты, скажем так, не при параде, мы не пойдем к нему навстречу, а просто крикнем сверху, что все отменяется. Ему совершенно необязательно видеть тебя такую вблизи. Он не обидится. Решит, что мы хотим побыть вдвоем, вот и все. Пошли. Где ключи?

— Вон они, висят на обычном месте.

И они вышли из дома.

Непонятно было, что именно подействовало на поразительно живучий организм Макса, то ли звук хлопнувшей двери, то ли пронесшийся по дому сквозняк, но только сознание стало возвращаться к нему.

Макс медленно приоткрыл глаза.

Виктор и Арина стояли на вершине холма и, загораживаясь руками от радостно набросившегося на них ветра, смотрели на неуклонно приближающуюся фигурку Горлова.

Полная луна, уже появившаяся на темнеющем небе, светила очень ярко, дорога была прекрасно освещена, и Владимир Эдуардович со своей стороны превосходно видел их обоих.

Его приятно тронуло, что они вышли встречать его, и он обрадованно махнул им рукой.

Виктор сложил ладони рупором и заорал во всю глотку, пытаясь перекричать ревущий ветер:

— Нет, Владимир Эдуардович, нет! Иди домо-о-о-ой!

И, видя, что Горлов никак не реагирует, замахал руками, пытался дать понять, что все отменяется. Арина сделала то же самое.

Горлов, разумеется, не расслышал ни слова. Что же касалось их энергичной жестикуляции, то он расценил ее по-своему. Решил, что его таким образом приветствуют и