бы на твоем месте оставил слона в покое, ты не знаешь, чем рискуешь. Вот это другое дело!

Игра, несмотря на болтовню Владимира Эдуардовича Горлова, развивалась довольно быстро.

Арина забралась в кресло, старательно делала вид, что наблюдает за игроками, хотя на самом деле мысли ее витали очень далеко от шахматного поля.

Крепко связанный, с кляпом во рту, истекающий кровью Макс, тем не менее, вовсе и не думал расставаться со своим бренным существованием. Бешенство от непривычного для него чувства полнейшей беспомощности жгло его изнутри гораздо сильнее полученных ран, пробуждало к жизни все новые запасы, казалось бы, уже давно исчерпанной энергии.

Макс слышал, что кто-то пришел, и понял, что единственный путь к спасению — это любым способом привлечь к себе внимание нового гостя. Он попытался кричать, но тут же стало ясно, что у него нет ни малейшей надежды быть услышанным. Его приглушенное мычание никак не могло проникнуть сквозь стенки шкафа и запертую дверь спальни. Надо было срочно придумать что-то другое.

Макс, обладавший редкой способностью видеть в темноте, разглядел прибитый к внутренней стенке шкафа крючок. Крючок был расположен несколько ниже уровня его лица, и Макс сообразил, что если б каким-то образом ему удалось дотянуться до него, то с его помощью он мог бы попробовать вытащить тряпку изо рта.

Задача, однако, была не из легких. Лишенный всяческой возможности двигаться, стиснутый к тому же узким пространством стенного шкафа, Макс практически не имел шансов добраться до крючка, находившегося в полуметре от него. И тем не менее он решил попытаться, другого выхода все равно не было.

Преодолевая адскую боль в спине, Макс начал раскачиваться всем телом. Сначала он делал это потихоньку, потом все сильнее и сильнее и, наконец, резко рванулся вперед. При этом чуть не потерял сознание от боли, но зато ему удалось почти на десять сантиметров сократить злосчастное расстояние.

Макс пришел в себя, отдышался и, собравшись с духом, снова принялся раскачиваться.

Игра была в самом разгаре. Виктор, как ни старался сосредоточиться, был все же очень рассеян, делал промах за промахом. Ситуация на доске однозначно складывалась не в его пользу.

Арина, по-прежнему уютно сидела в кресле, нервно барабанила пальцами по широкому деревянному подлокотнику.

— Ты опять зеваешь. На этот раз я ее съем, — объявил Владимир Эдуардович, забирая у Виктора очередную пешку.

— Перестань, пожалуйста, барабанить, — повернулся Виктор к Арине. — Я не могу из-за тебя сконцентрироваться, ты мне мешаешь.

— Это не очень-то тебя извиняет, — заметил Горлов. — Ты же не будешь плохо оперировать из-за того, что за окном долбят асфальт!

— Это не одно и то же, — возразил Виктор.

— То же самое. Без умения сфокусировать себя на самом главном далеко не уедешь, поверь мне, Витёк, уж я-то знаю. В моем деле, как говорится, ставкой была жизнь. Хоть и пафосно звучит, но это правда. Ничто не должно было тебя отвлекать, любая мелочь могла оказаться важной. Понимаешь мою мысль?

Виктор уныло кивнул. Он уже готов был сдаться, лишь бы закончить проклятую партию, в которой ему так отчаянно не везло.

— Беру коня! — победно провозгласил Владимир Эдуардович.

Фигуры его с каждым ходом вносили все больший беспорядок в ряды противника.

— Кстати, Вить, забыл спросить, чей это мотоцикл стоит перед входом? «харлей-дэвидсон», да? Шикарно выглядит!

Виктор бросил быстрый взгляд на Арину.

— Это мой, — тут же ответила она.

— Вот ка-ак, — протянул Горлов, не отрываясь от доски. — Чего-то я его вчера не приметил. Тянет тысяч на тридцать, по-моему, а?

Арина молчала. На этот раз выходить из положения пришлось Виктору.

— Он был у меня в сарае, — нашелся он. — Мы его вывели, потому что Арина ездила на нем сегодня в город.

— И он вовсе не такой дорогой, — подхватила опомнившаяся Арина. — Тем более что мне он вообще достался от одного хорошего знакомого, так что мне это обошлось намного дешевле. Но вы правы, Владимир Эдуардович, машина классная, я ее очень люблю.

— Отлично тебя понимаю, девочка, — улыбнулся Горлов. — Как-то мне довелось гнаться за одним мотоциклистом. Он у меня вызвал кое-какие подозрения, приметы, короче, совпадали. А останавливаться он не захотел, решил, значит, что легко уйдет от меня. Гнал, короче, на полной скорости через весь город. Так вот, когда я наконец поймал его и снял с него шлем, оказалось, что это девка, хе-хе-хе! Можете себе представить, какая у меня была удивленная рожа в тот момент! Бывают же такие психованные девки, а?.. Арина, ты только не принимай на свой счет, я ничего такого не имею в виду, ха-ха-ха…

И Горлов, окончательно пришедший в превосходное расположение духа, закатился таким раскатистым смехом, что его толстый живот заколыхался.

Макс, все чаще делая передышки, тем не менее неотвратимо приближался к цели. Каждый рывок вперед стоил ему невероятных усилий, но зато расстояние между ним и проклятым крючком сократилось уже больше чем на половину.

Всякий раз, когда он вынужден был отдыхать, чтобы набраться сил для следующего раскачивания, Макс отчаянно матерился про себя. Больше всего на свете сейчас он боялся, что незнакомый гость уйдет до того, как ему удастся освободиться от затыкавшего рот полотенца.

Владимир Эдуардович, однако, и не думал пока что трогаться с места. Его фигуры продолжали свое победное наступление на шахматном поле, а сам он болтал не переставая.

— А что случилось с вашей ногой? — спросила Арина, всячески пытавшаяся отвлечь его внимание от злосчастного мотоцикла.

— Это вообще-то долгая история, — задумчиво ответил Горлов.

Озабоченно потер подбородок, размышляя в эту минуту над очередным хитроумным ходом.

— Кончилась она моей преждевременной пенсией, так что вот он я, теперь туточки, вместе с вами, в Зеленой зоне. Как-нибудь расскажу все подробности, а пока что мы пойдем вот так!

И он со стуком выдвинул вперед свою ладью.

— Шах королю, Витек!

Максу оставалось преодолеть еще сантиметров десять, когда он решил, что последним рывком покроет все оставшееся до крючка расстояние. На этот раз он отдыхал и раскачивался дольше обычного, набирался сил и инерции для этого решающего движения.

Однако, когда наконец рванулся вперед, обнаружилось, что он просчитался. Рывок был столь сильным, что Макс промахнулся.

Он пролетел мимо крючка, не удержался на ногах и с грохотом рухнул на заставленный обувными коробками пол стенного шкафа.

Шум от его падения был явственно слышен в гостиной.

— Что это? — спросил Горлов, отрываясь от доски.

Виктор побледнел, взглянул на замершую в кресле Арину.

— О, это Лёха, — небрежно бросила она. — Опять, наверное, что-то обрушил. Вчера он нам перебил половину посуды на кухне.