Я сейчас имею в виду Дэвида Беннета, профессора истории из Сиракузского университета. Будучи, несомненно, уверенным, что учебное заведение, в котором он преподает, получит пять или хотя бы четыре звезды за академическое качество, он был поражен, обнаружив, что Фиск дал Сиракузам только две звезды. Ранжирование проводилось на основе анкетирования студентов и интервью с ними. Полученная от студентов информация заставила Фиска написать, что «Колледж искусств и естественных наук… ничем не примечателен», «учебные группы очень велики», «с записью в колледж – сущий бардак», «в библиотеке …не хватает книг», «зачисляют почти всех подряд», «много внимания уделяют университетским спортивным командам», а также что слишком много занятий проводят ассистенты-магистранты. Студенты, с которыми Фиск общался, были настроены настолько мрачно, что заявили ему: «Сюда берут любого, кто может заплатить за обучение». Получив такие отклики от непосредственных клиентов, Фиск, вполне ожидаемо, выдал вузу лишь две звезды. Реакция же профессора Беннета заключалась отнюдь не в том, чтобы разобраться в причинах критики – например, в путанице при подаче документов или разрешении скандала с учебными ассистентами последнее позорное явление довольно распространено в этой стране). Нет, его реакцией было обвинить журналиста и процедуру оценки – заявляя, что он намеренно высвечивает слабые стороны, и придираясь к человеку, который просто сообщил дурные новости. Профессор написал письмо руководителю Фиска, Артуру Оксу Зальцбергеру, издателю «The New York Times», с жалобой: дескать, имело место злоупотребление, «социальный и культурный авторитет самой уважаемой в мире газеты» Фиск попытался использовать, чтобы придать вес своей «сомнительной авантюре». Далее Зальцбергер прочел такие слова: «“Путеводитель ‘The New York Times’ по американским колледжам” следовало бы пропустить мимо внимания как неудачную шутку… если бы только в нем не звучало имя вашей газеты».

Зальцбергер, включившись в обсуждение этого важного вопроса о престиже Сиракузского университета и возможном ущербе, нанесенном ему наблюдениями Эдварда Фиска, поспешил заверить профессора Беннета, что в работу Фиска уже вносятся поправки, и в ближайших выпусках газеты эти поправки будут опубликованы. Впрочем, далее в своем ответе Зальцбергер похвалил Фиска и его команду, подчеркнув их профессиональную добросовестность и вдумчивость. И тем не менее заключение его было таким: «все последующие версии и издания» рейтинга Фиска будут выходить без упоминания «The New York Times» в заголовке. Заявляя, что в дальнейшем названии путеводителя не будет упоминаться его газета, Зальцбергер, несомненно, руководствовался убеждением, что одному высшему учебному заведению критиковать другое – с профессиональной точки зрения некорректно.

Вся эта история наглядно показывает, какой престиж ассоциируется с академическими заведениями и как чувствительны они к малейшим косым взглядам, как ревнивы в своей погоне за почестями. Подобная восприимчивость к сигналам неуважения заставляет предположить, что они стали для нас аналогом рыцарства или даже джентльменства. На самом деле оскорбительным в проекте Фиска показалось слово «избирающие, селективные» (selective) – как посмел кто-то сорвать покровы и разоблачить вежливый самообман, ведь если нечто именует себя «колледжем» или «университетом», то оно таковым и является. Вызванный им скандал показал, как мало люди вдумываются в слова, когда произносят «Он (или она) выпускник колледжа» – хотя давным-давно эти слова действительно могли что-нибудь значить. Но к 1950-м годам картина изменилась. Всеобщее стремление окончить колледж ради соображений статуса вскоре привело к тому же исходу, что постигло понятие «доллар». Слово не изменилось, а вот реальность вокруг него перевернулась радикально.

Убежденность, будто слова «диплом университета» a college degree) что-то означают независимо от того, о каком университете речь, крепко-накрепко вплетена в американскую мифологию и вот так легко не отомрет – несмотря на попытки продемонстрировать различные свидетельства того, что в высшем образовании сложилась своя классовая система со своей сложной иерархией. Так, Вэнс Паккард в «Ловцах статуса»89 еще в 1959 году был вынужден принять на веру, что идея «университетского диплома» по умолчанию означает то же, что и «элитный диплом». Что в корне неверно. Если быть точным, то называть его надо «диплом элитной элиты», ибо окончить Амхерст, Уильямс, Гарвард или Йель ни в коем случае не то же самое, что окончить Университет Восточного Кентукки, или Гавайский тихоокеанский колледж, или Университет штата Арканзас, или же Университет Боба Джонса. Паккард ведет читателя по ложному следу, заявляя: «У выпускницы колледжа в шесть раз больше шансов выйти замуж за выпускника колледжа, чем у девушки, не учившейся в колледже» – в этой фразе он упускает из виду первейшей важности обстоятельство: совершенно невероятно, чтобы мужчина из Дартмута вдруг женится на девушке из колледжа Нова, Форт Лодердейл. Даже в 1972 году Паккард не снимает розовых очков эгалитаризма и совершает ту же фундаментальную ошибку. В книге «Нация незнакомцев»90 он жизнерадостно заявляет: «В 1940 году только 13 процентов возрастной когорты тех, кто по возрасту мог бы учиться в колледже, в действительности попадал в колледж; к 1970 году таких стало 43 процента». Но это отнюдь не так. Процентов осталось по-прежнему 13, остальные же 30 процентов посещают некие заведения, которые только называются колледжами. Эти несчастные дети и их родители попали в ловушку вечной американской гонки за респектабельностью и статусом – вместо интеллекта. И главная мысль, которую, видимо, и открывают «избранные» результаты Фиска, заключается в том, что доля молодежи, на самом деле идущей в колледж, так всегда и останется на уровне примерно 13 процентов.

Вэнс Паккард не единственный, кто стал доверчивой жертвой семантического мошенничества, ловко опутывающего своими сетями каждого, кто попадает в атмосферу высшего образования. В книге «Позерство в Америке» Джон Брукс тоже выбирает удобную версию, поясняя, что в Америке «два основных класса: получившие образование в колледже и те, кто в колледже не учился»91. Однако единственное значимое различие по образовательному признаку сегодня – между теми, кто окончил колледж, и теми, кто окончил «колледж, так сказать». В своей очень толковой работе «Ранжированный справочник мест»92 Ричард Бойер и Дэвид Саважо, оценивая среднюю школу, совершенно верно замечают: «Важно уже не то, что большинство выпускников школы поступают в колледж. Спрашивать следует о другом: какие учебные заведения готовы их принять – лучшие из лучших колледжей и университетов? или учебные заведения с низким входным порогом?».