— А правда ли, что почетного гостя там сажают на горшок, а потом торжественно выливают его содержимое в огород?

— Правда ли, что у китайцев дома из бумаги?

«Бом» и «Елена» вели разработки местных граждан и иностранцев, выполняли различные оперативные задачи Центра, легальной и нелегальной резидентур. Они непосредственно участвовали в разработке и вербовке пятнадцати человек — дипломатов, полицейских, интеллигентов, у них на связи был самый, пожалуй, знаменитый агент «Брайтенбах», сотрудник, а затем начальник отдела гестапо, прообраз Штирлица.

Торговые партнеры супругов Такке находились в Китае, поэтому кому-то из них часто приходилось отправляться в далекую поездку, которая, по большей части, заканчивалась в Москве, куда они доставляли полученную информацию и откуда привозили новые задания.

В Берлине в 1928 году у них родилась дочь Мина. Сын Юноны от первого, очень раннего и кратковременного брака. Сигизмунд воспитывался в Москве, в семье Артузова.

В 1932 году супругов неожиданно отозвали в Москву. Оказалось, что на Такке поступил донос, якобы он был оппозиционером. Но еще не настали времена всеобщей подозрительности. С делом разобрались, и после заслуженного отдыха супруги вновь отправились в Германию.

К этому времени к власти пришел Гитлер, и перед разведчиками стояла задача проникновения в гестапо и полицейские органы гитлеровской Германии.

Как-то раз. когда Юнона и Эрих прогуливались с дочкой по бульвару, им повстречался старый знакомый Мейснер. Некогда он был близок к компартии Германии, а теперь признался, что стал нацистом, хотя сделал это только ради карьеры, не разделяя взглядов гитлеровцев. Как выяснилось, у него есть перспективы для успешного служебного роста.

Юнона подготовила шифровку в Центр. Вскоре оттуда поступило «добро» на вербовку Мейснера.

Но когда Эрих начал с ним вербовочную бесед). Мейснер замахал руками:

— Что ты. что ты! Я боюсь за свою голову!

Это был провал.

Но Мейснер не сразу выдал разведчиков. Он боялся. что если расскажет о них. то придется признаться и в своем коммунистическом прошлом, а это — конец карьере. Целый год у гестапо не было подозрении.

Но в марте 1935 года «Брайтенбах». уже находившийся на связи у Зарубина, вызвал его на срочную явкл и сообщил, что через его отдел прошла сводка контрразведки СС. где указывалось, что около члена СА Мейснера крутится некий Такке, который «подозревается в шпионаже в пользу СССР».

Зарубин срочно, через связную Китти Харрис, знакомую Такке еще по Харбину, вызвал Эриха на внеочередную встречу и сообщил о сложившейся обстановке.

13 марта 1935 года «Бом». «Елена» и их дочь были срочно вывезены из Германии. На другой день в их дом нагрянуло гестапо.

Два года супруги работали в центральном аппарате разведки.

16 мая 1937 года Альберт-Сосновская-Такке Юнона Иосифовна была арестована органами НКВД. Она обвинялась в том, что, «являясь членом ПОВ, установила связь с польскими шпионами, членами ПОВ, в том числе Сосновским и другими, и при их содействии в 1920 году внедрилась в органы ВЧК и вела шпионско-диверсионную работу».

Из справки

«На допросах Альберт-Такке категорически отрицала. что является членом шпионско-диверсионной т. н. ПОВ и проводила какую-либо враждебную деятельность против СССР.

В качестве доказательств преступной деятельности к ее делу приобщены выписки из протоколов допросов привлеченных к уголовной ответственности И. И. Сосновского и других, показавших, что она — член ПОВ и участник шпионско-диверсионной резидентуры, возглавляемой И. И. Сосновским.

По окончании дела Альберт-Такке с материалами дела не знакомилась и 26 августа 1937 года расстреляна».

Трагический конец своей жизни тридцатидевятилетняя разведчица перенесла так же мужественно, как жила и работала. На предварительном следствии и «суде» отвергла все гнусные обвинения, не оговорив ни себя, ни других и в истории внешней разведки осталась как кристально чистый человек.

Ее муж Эрих Такке также был расстрелян.

Впоследствии оба реабилитированы.

ТРИ ВОЙНЫ МАРИИ ФОРТУС

Начальник херсонской политической тюрьмы недолюбливал евреев и обожал цветы. Любовь была не совсем бескорыстной: он выгодно сбывал выращенные в тюремной оранжерее растения и семена в магазины Херсона и даже Одессы. Все работники были бесплатными — заключенные, и лишь одну, знающую латинские названия цветов и семян, получаемых из-за границы, Машеньку Фортус, пришлось нанять на стороне. Шестнадцатилетняя девушка была дочерью крещеного еврея, но семья была вполне добропорядочной, православной: в углах комнат висели иконы, которые в дни погромов выставлялись в окнах, и даже черносотенцы, крестясь, обходили дом стороной.

Мария попала в оранжерею не из-за любви к цветам. Несмотря на юный возраст, она входила в эсеровскую организацию, и ей поручили проникнуть в тюрьму для установления связи с осужденным к смертной казни Александром Минаевым-Цикановским и организации его побега. Это стало первым заданием будущей разведчицы. Через арестантов — работников оранжереи, ей удалось установить связь с Минаевым, но бежать ему не пришлось: грянула Февральская революция, и отряд боевиков, в который входила и Мария, ворвался в тюрьму и освободил политзаключенных.

Эйфория свободы длилась недолго. Началась немецкая оккупация, и Мария стала активной подпольщицей. Затем немцев сменили французы — на юге Украины настало время интервенции. В Херсон пришли и бросили якоря на рейде французские, английские и греческие крейсера, миноносцы, вспомогательные суда. На берегу активно действовала белогвардейская контрразведка, контакты с иностранными моряками всячески пресекались.

Но разве есть преграда молодости и любви, а тем более если им сопутствует боевое задание? А задание было простым: знакомиться с французскими моряками и вести среди них революционную работу. Мария с подружкой стали частыми гостями кондитерской, куда наведывались моряки. Случай не заставил себя долго ждать. Девушек пригласили в кают-компанию корабля, где устраивался прием для городской знати. Во время ужина им понадобилось в туалет, и смущенные офицеры вынуждены были отпустить их без сопровождения. Мария за несколько минут обежала помещения корабля и оставила там антивоенные листовки.

Одно из знакомств оказалось для Марии, как теперь говорят, судьбоносным. Рамон Касанеляс Люк, испанец, анархо-синдикалист, вынужденный скрываться от испанской полиции за теракт и устроившийся на французское судно, стал ее возлюбленным. Он помогал распространять листовки и вел революционную пропаганду.

Восстание французских моряков в Одессе и массовые антивоенные выступления в Николаеве и Херсоне заставили правительство Франции отозвать свой флот из Черного моря.

— Мы еще встретимся с тобой! Обязательно! — кричал Марии с борта своего судна Рамон. Он оставлял на берегу не только свою любимую, но и будущего сына.

В 1919 году, после восстановления советской власти в Херсоне, Марию направили на работу ответственным секретарем местной ЧК. Казалось бы, чисто техническая работа: веди делопроизводство, печатай и рассылай бумаги,