описания большинства боевых эпизодов, в которых Мария проявила себя как храбрый офицер, так как непосредственно к разведке они отношения не имеют. Но о некоторых нельзя не рассказать.

На участке бригады Энрико Листера республиканцы при поддержке советских танков начали контрнаступление. Петрович, наблюдавший за танками с командного пункта, закричал:

— Куда они идут?! Подставляют борты под прямую наводку! Надо их повернуть.

Ни слова не говоря, Мария вместе с военным советником Родимцевым, будущим героем обороны Сталинграда, бросилась наперерез танкам. Фашисты не стреляли по ним, считая перебежчиками. Родимцев и Фор-тус забрались на танки, стали стучать по броне. Успели вовремя. Танки повернули. Противник открыл бешеный огонь, но было уже поздно.

Весной 1937 года фашисты начали наступление с целью перерезать дорогу Валенсия — Мадрид, единственный путь снабжения столицы. На военном совете обсуждали возможность нанесения контрудара, но не хватало некоторых данных, в частности от Восемнадцатой бригады (анархистов), с которой не было связи.

— Мария, — приказал Петрович, — поезжайте в Восемнадцатую бригаду, получите донесение войсковой разведки и возвращайтесь.

Приехав на участок обороны бригады, Мария увидела толпу бегущих людей, многие были уже без оружия, другие на ходу бросали винтовки. Они открывали фашистам путь для удара во фланг армии республиканцев.

Мария встала перед бегущими и, раскинув руки, закричала:

— Стойте! Есть ли среди вас мужчины? Где мужское достоинство, испанская гордость?!

Бегущие остановились, а затем, следуя за Марией, повернулись и бросились вперед. Они с ходу овладели своими прежними позициями. Контратака оказалась настолько неожиданной, что фашисты не успели опомниться.

«Молодец, Хулиа! У испанцев есть поговорка: то, что многим рыцарям не под силу, сможет женщина», — это слова командующего фронтом.

И еще один эпизод, скорее разведывательно-дипломатический, нежели боевой.

Всеми вопросами снабжения армии оружием и снаряжением ведал лично председатель кортесов Мартинес Барриос. Но почему-то он не желал вооружать Двенадцатую интербригаду, которой командовал Ма-тэ Залка (генерал Лукач). Она пребывала в бездействии, хотя была очень нужна на фронте.

Один из офицеров штаба поделился с Марией:

— Если бы угроза нависла над Валенсией, он бы раскошелился.

— Почему?

— Барриос родом оттуда, и его имение там.

Мария доложила об этом разговоре Мерецкову. Решили пойти на хитрость. Сфабриковали радиограмму. коюрую Мария передала Барриосу, о большом скоплении вражеских кораблей между Аликанте и Валенсией и возможности высадки десанта. Вручая радиограмму, Мария добавила:

Генерал Петрович предполагает, что фашисты задумали ударить по столице с востока, и нужно что-то срочно предпринять.

«Что-то» — это вооружить Двенадцатую интербригаду и немедленно отправить ее в Валенсию», — решил Барриос. В тот же день бригада была вооружена. Но отправили ее под Мадрид.

Утром в штабе, где дежурила Мария, раздался телефонный звонок:

— Куда ушла Двенадцатая? — кричал разгневанный Барриос.

— Не могу знать, — тоном солдата-первогодка отвечала Мария. — Генерал Петрович уехал, когда вернется. доложу…

На мадридской улице встретила юношу в летной форме. «Боже мой, Рамон!»

Мария знала, что он уехал учиться в авиационное училище в Москву, но не ожидала, что эта учеба будет такой короткой. Сердце защемило: «Вот и вырос мальчик!» Каждый день она видела сбитые, падающие, горящие самолеты, и в одном из них мог оказаться и ее сын. ее кровинка. Но тысячи матерей посылают своих сыновей в бой. чем она хуже их?

— Мама! — Рамон бросился ей на шею. Три дня провели они вместе. В первый и последний раз она использовала свое служебное положение, испросив отпуск для себя и для сына.

Этот отпуск совпал с отъездом Мерецкова в Москву. Мария получила новое назначение — на северный фронт, в Астурию, в штаб ВВС. Пришлось заняться совершенно новым делом: авиационной разведкой. Положение аховое, соотношение сил: один к десяти в пользу мятежников. Две эскадрильи истребителей «И-16». которые шли на пополнение, интернированы во Франции.

Чтобы ослабить господство мятежников в воздухе и непрерывные бомбардировки, требовалось нанести удар по аэродрохгу’ в городе Леон — базе бомбардировщиков. Но в налете могло участвовать лишь несколько самолетов, поэтому нужно было знать точное расположение аэродрома и самолетов на нем. сил ПВО. режим дня летчиков и т. д.

И тут Мария предложила и провела удивительную по простоте, но очень остроумную и эффективную разведывательную операцию.

…На одну из горных вершин, отстоящих почти в ста километрах от города Леон, карабкался необычный караван. Вместо альпинистского снаряжения «путешественники» тащили с собой телескоп и подзорные трубы. Когда их установили и направили на аэродром. Мария ахнула: он был как будто совсем рядом — двадцать бомбардировщиков, тридцать истребителей стояли готовые к вылету'. Но оказалось, что от двенадцати до тринадцати часов возле них никого не было — мятежники были настолько уъерены в своем превосходстве и безнаказанности, что все уходили обедать. не оставив даже дежурных летчиков. Эти сведения Мария сообщила по рации в штаб, и на другой день ровно в двенадцать пятнадцать республиканские самолеты атаковали аэродром и без потерь уничтожили на земле десятки самолетов противника, подожгли ангары и склады с горючим. Пожар продолжался несколько дней.

Об успехе и дерзости республиканских пилотов писала вся европейская пресса, перепечатывая блестящий репортаж из газеты «Таймс», который прислал туда наш другой замечательный разведчик Ким Филби, аккредитованный при правительстве генерала Франко в качестве военного корреспондента.

Такая же операция была впоследствии повторена на центральном фронте. В этом случае в налете участвовали не бомбардировщики, а истребители под командой будущего Героя Советского Союза Анатолия Серова, которые на бреющем полете прошли над авиабазой мятежников и зажигательными пулями уничтожили сорок пять боевых самолетов противника.

После падения Астурии Мария вынуждена была эвакуироваться во Францию, а оттуда — в Москву. Там поспешила в отдел, ведающий добровольцами, чтобы получить вести о сыне.

Увидев Марию, немолодой полковник встал из-за стола. И по тому, как он это сделал, как подошел к ней, она все поняла.

— Ваш сын, Рамон Касанеляс Люк, пилот бомбардировщика, погиб месяц назад, в районе Сарагоссы. Сбит над позициями мятежников.

…И все-таки она нашла в себе силы вновь вернуться в Испанию. Случилось это так. В Москву прибыла делегация правительства республиканской Испании во главе с Игнасио Идальго де Сиснеросом. В качестве переводчицы Мария вместе с ним побывала у Сталина. В заключение беседы Сиснерос попросил, чтобы Марию вновь направили в Испанию.

— Если испанские товарищи просят, мы не можем им отказать, не так ли, товарищ Фортус? — выбивая трубку, произнес Сталин.

Мария, изумленная тем, что он запомнил ее фамилию, только и нашлась, что пробормотать:

— Конечно, я готова, товарищ Сталин!

В Испании Мария пробыла до последних дней существования республики.

По возвращении в Москву она была направлена на учебу в Академию