из рабочего ритма. Альбом просто писался день за днем, не было никакого формата. Нельзя было спокойно сесть и подумать: о, видно, как одно переходит в другое. Песни абсолютно не связаны между собой, все чересчур своеобразно. Публика тоже, должно быть, подумала: какого черта происходит?

И снова мы решили, что прекрасно справимся без продюсера.

И так считал не только я. Но было бы гораздо лучше, если бы мы прибегли к услугам продюсера. Мы это поняли, когда работали над следующим альбомом, Heaven And Hell. Наличие продюсера снимает напряжение.

В мае 1978 года стартовал тур в поддержку Never Say Die!, и нас мотало между Британией, Европой и Штатами, а Van Halen разогревали нас вплоть до декабря. Несмотря на то что они были относительными новичками, парни давали жару. Почти каждый вечер они смотрели, как мы играем, и мы стали близкими друзьями. Я часто зависал с Эдди. У меня всегда было немного кокса, Эдди приходил ко мне в номер, и мы, как это обычно бывает, болтали до утра.

По мне, Эдди Ван Хален был совсем не похож на всех остальных гитаристов того времени. Тэппинг[31] – хотя он это так не называет – классная техника. Из них струилась энергия, и публика хорошо их принимала. На самом деле мы на их фоне выглядели немного скучноватыми. Они брали акробатическими кульбитами, Дэвид Ли Рот кувыркался по сцене и творил не пойми что. Умение привлечь внимание, прекрасные музыканты – было видно, что их ждет большой успех.

Это был превосходный тур, но в нашем лагере уже появились признаки надлома. Оззи был недоволен. Возможно, это было как-то связано со смертью его отца. Джек Осборн умер от рака осенью 1977 года, непосредственно перед тем, как Оззи ушел в первый раз. Отец у него был классным и приятным дядькой, и я был на похоронах. Но мы никогда не обсуждали с Оззи эту тему. Может, Оззи просто хотел на время от всего отвлечься, разобраться со своими тараканами. Но мы не могли взять время на отдых и позволить себе остановить этот локомотив. Мы многого добились, упивались успехом, у всех были дома и машины, все жили в полном комфорте. Возможно, такой комфорт был уже излишним, и мы утратили драйв, агрессию и желание выйти и драться до победного за свою музыку.

К тому же мы думали, что слишком стары для этого, когда увидели, как на пятки наступает молодежь вроде Van Halen. На самом деле мы были далеко не старыми, но значительно старше большинства новых групп. В интервью нас постоянно спрашивали: «И долго еще вы намерены этим заниматься? Не считаете, что пора сматывать удочки?»

Нам было всего тридцать – тридцать пять, а нас уже на пенсию готовы были отправить. Мы старели, и, я думаю, в нас пропала искра. Все считали, что мы просто отбываем номер. Да еще и исполняли песни с альбома, который нам самим не нравился.

10 и 11 июня 1978 года мы выступали в «Хаммерсмите», и это была наша десятилетняя годовщина. Десять лет – большой период. Van Halen с Дэвидом Ли Ротом не продержались десяти лет! Мы записали эти концерты и выпустили на видеокассете. Назвали Never Say Die! («Надежда умирает последней»), но с группой было далеко не все в порядке, и, даже несмотря на то, что пациент еще оставался на ногах, оказалось, что болезнь – смертельная.

Задолго до того, как Оззи ушел во второй раз, он пропал без вести. Исчез перед выступлением в Нэшвилле в ноябре. У него вроде бы горло болело. Мы заселились в отель, и он выпил бутылку лекарства от простуды и гриппа, Night Nurse («Ночная медсестра»). Выпить надо было всего несколько ложек, а он выжрал всю бутылку. Отправился в свой номер, а оказался в чужом. Увидел открытую комнату, в которой возилась прислуга, женщина вышла, а он зашел, завалился на кровать и отрубился. Тем временем в его номер принесли багаж. У нас вечером выступление, а Оззи как сквозь землю провалился.

– Ох, черт бы его побрал!

Мы позвонили к нему в номер: тишина. Позвали администратора, который вскрыл дверь. Чемодан на месте, все упаковано, постель не тронута.

– Господи, что произошло?

Мы начали беспокоиться.

– Что происходит?! Интересно, может, он уже на месте…

– С чего бы?

Сначала мы приехали в клуб проверить, там ли Оззи, – не было ни намека на его присутствие. Не знали, что и думать. Потом промчался слух, что его похитили. Мы даже дали объявление по телику, радио и всюду о том, что он пропал. Это было из разряда фантастики. А до концерта оставалось все меньше.

Оззи нет.

Мы оттягивали начало выступления, как могли. И у нас неплохо получалось. До последней минуты надеялись, что он объявится. Он и раньше исчезал, а потом оказывался у кого-нибудь дома – разумеется, в невменяемом состоянии, – но в день концерта он себе такого не позволял. Так что мы были жутко напуганы и одновременно разъярены, думая: у нас полный зал народу, и они ни за что не поверят, если мы скажем, что не можем найти Оззи.

Мы не на шутку начали паниковать. И хотя Van Halen отыграли, публика бесновалась, и оттягивать было уже некуда. Мы связались с радиостанциями, и каждые пятнадцать минут они выдавали в новостях: «Не видел ли кто-нибудь Оззи?»

Этому не было конца, и всю ночь мы не смыкали глаз и были на нервяке. А потом мне в номер позвонил Оззи:

– Че творится?

– Твою мать, что значит «че творится»? Тебя где, блядь, черти носят?

– Да я в номере у себя сижу.

– Ты не у себя в номере!

– Нет, у себя!

– Не у себя!

Как-то так.

– Я выпил «Ночной медсестры»[32] и, видимо, меня вырубило.

Такая вот история. Мы были уверены, что его похитили, и ждали, сколько объявят за выкуп. А он в гостинице был. Мы его прибить были готовы. Но исчезновение Оззи было лишь цветочками по сравнению с тем, что случилось в следующие пару месяцев.

Час от часу не легче…

43

Оззи уходит

После мирового турне вся группа на одиннадцать месяцев перебралась в Лос-Анджелес. Это снова было связано с налогами, мы рассчитывали, что двинем туда, сочиним следующий альбом и запишем его. Но все превратилось в бесконечную досадную рутину.

Делами нашими управлял Дон Арден, а его дочь, Шэрон, ему помогала. В основном дела группы проходили через меня, так что я часто с ней контактировал, обсуждая, где мы будем жить, репетировать и