В частной клинике нас встречают как самых дорогих гостей. Приветливая медсестра протягивает нам бахилы и провожает к кабинету гинеколога. Я очень волнуюсь, а Влад сидит с каменным лицом, уставившись в стену, где расписаны все стадии беременности. Это смущает меня еще больше, но открывается дверь и миловидная женщина с короткими рыжими волосами приглашает нас войти.

– Ну, молодожены, рассказывайте, – предлагает она, когда мы садимся.

– Мы не молодожены, – поправляю я. – Мы не женаты.

– Очень мило, – улыбается врач, но при этом неодобрительно качает головой. – Современные родители такие... свободные родители, без обязательств.

– А чем вам это не нравится? – тут же вскипает Влад. Он натянут, как пружина, и готов ругаться со всеми.

– Мне все нравится. Главное, чтобы вас устраивало. Рассказывайте.

– Можно, он выйдет? – прошу я. – Я не могу при нем.

– Еще чего! – отрезает Влад. – Это и мой ребенок, – он делает паузу, – Надеюсь. Хочу все о нем знать.

Его слова ранят глубоко в сердце. И хотя я понимаю, что не достойна доверия, все же до чертиков обидно. Что ж, так мне и надо. Что заслуживаю, что и получаю.

Приходится делиться подробностями интимной жизни при Владе. Он явно нервничает, то и дело дергает галстук, который успел повязать перед выходом на работу. Доктор слушает, кивает и стучит по клавиатуре, потом поднимает глаза:

– Отлично. Можете пройти в смотровую комнату и раздеться.

Я встаю, Влад тоже. Я иду к кабинету, и он за мной.

– Э, нет, папаша. Подождите нас в приемной. Нам, девочкам, надо посекретничать.

– Я тоже хочу посмотреть, как будете делать УЗИ.

– Я вас позову.

Она разворачивает Влада за плечи и выталкивает за дверь. Я облегченно вздыхаю.

– Спасибо.

– Шустрый он у вас.

– Да, не верит, что ребенок его.

– А вы точно знаете?

– Конечно! У меня не было контактов с другими мужчинами.

Я опять говорю неправду. Мой бывший жених очень любил заниматься сексом, вот только он всегда тщательно следил за средствами защиты. Я обижалась на него, потому что не понимала, откуда такое рвение. Только потом поняла, что в его планы не входили дети от женщин, которых он обирал.

Осмотр показал, что у меня шестинедельная беременность.

– Хотите послушать сердечко малыша? – спрашивает нас врач, но смотрит лукаво на Влада, который по-прежнему сидит с нахмуренным лицом.

– Да, – отвечает он, не улыбаясь.

Врач включает звук, и в кабинете вдруг раздается:

– Тук-тук-тук-тук-тук…

Слезы катятся по лицу, но я не замечаю их. Еще утром я ненавидела эту вынужденную беременность, ненавидела маму и себя, а сейчас… мир вдруг поворачивается ко мне другим боком: радостным, сияющим, полным счастья.

– Влад, Влад, – только и повторяю, на большее не хватает сил.

Он неожиданно сжимает мою руку. Поднимаю глаза: хмурое лицо разглаживается, на губах играет улыбка, а в теплых медовых глазах играют солнечные зайчики.

Доктор вручает нам снимок нашего малыша – фасоленку, плавающую в темной жидкости. Я даже поверить не могу, что из этой крохи через семь с половиной месяцев вырастет полноценный человечек. Нежность переполняет сердце.

– Ну, не молодожены, что дальше делать будем?

– В смысле?

Влад хмурит брови. Лицо сразу мрачнеет.

– Будем сохранять ребенка или нет?

– Будем! – хором отвечаем мы и переглядываемся.

Доктор делает все необходимые назначения, ставит меня на учет, а под конец говорит Владу.

– Вы уж поторопитесь с бракосочетанием, если хотите, чтобы малыш появился в полноценной семье.

– Обязательно поторопимся, – к моему удивлению отвечает Влад. У меня внутри так все и вспыхивает: я ему нужна не только как суррогатная мать. Но тут же рождаются сомнения: а вдруг он просто не хочет постороннему человеку говорить о наших проблемах?

– Вот и славно! Елена Сергеевна, пригласите ко мне другого пациента, – говорит врач медсестре и встает, показывая, что прием окончен.

Мы идем к двери. Влад больше не держит меня за руку. Его лицо озабочено какой-то мыслью. На пороге он останавливается и поворачивается к врачу.

– Доктор, скажите, а как я смогу узнать, мой это ребенок или нет?

Пол качается у меня под ногами. Я хватаюсь за косяк, не в силах справиться с эмоциями.

– Вам плохо? – бросается ко мне врач.

Влад подхватывает меня на руки и кладет на кушетку.

– Это уже второй раз. Она так и будет грохаться в обмороки при каждом удобном случае? – несмотря на грубый вопрос, в голосе звучит страх и волнение.

– Как вам не стыдно? – упрекает Влада врач, пока медсестра хлопочет надо мной с нашатырным спиртом. – Вы совсем не думаете о чувствах вашей девушки? Первый раз встречаю настолько черствого папашу!

– Да я…

– Вы хотели узнать, на каком сроке беременности можно сделать тест на отцовство?

– Примерно так, – краснеет Влад.

– Вот недоверчивый папаша! Биопсию ворсинок хориона можно провести на девятой-двенадцатой неделе. Анализ пуповинной крови – на восемнадцатой, но эти результаты могут быть недостоверными.

– А когда будут более точные? – не сдается Влад.

Я готова умереть от стыда и унижения. Что ж, дорогая мамочка, чего добивались, то и получили. Кредит доверия к нам исчерпан. Теперь постоянно придется доказывать, что малыш, которого я ношу, Влада.

– Только после двадцать четвертой недели. Так что, как ни крути, а вынашивать ребенка придется, если он вам нужен.

С помощью медсестры я встаю на ноги. Голова уже не кружится, мысли проясняются. Может, плюнуть на чувства, перетерпеть, главное, мы получим результат: Влад заплатит все наши долги.

– Ребенок нужен, – заявляет вдруг Влад, берет меня за руку и тянет из кабинета.

По дороге в особняк я делаю вид, что сплю. Не хочу разговаривать. Этот человек убил во мне всю радость от УЗИ.

– Где снимок? – спрашивает Влад. Я молчу. – Варя, хватит дуться! Я должен был задать этот вопрос, слишком долго вы с мамой водили меня за нос. Где снимок?

Я не реагирую. Мне все равно, пусть хоть на дерьмо переработается. Влад паркует машину у тротуара, поворачивается ко мне и протягивает руку. Я упрямо смотрю в окно. Он ждет. Эта молчаливая война заканчивается моим поражением. Я лезу в сумочку и протягиваю ему фото.

Влад разглядывает его, а потом ставит на панель управления.

Мои чувства снова встряхиваются. Этот человек меня все время поражает своими противоречивыми поступками.