у бывшего жениха не осталось никаких сомнений, отправила ему на телефон фрагмент записанного с Валентиной разговора.

Ясное дело, что тому это не понравилось! Невесту перехватить в аэропорту он не успел и кинулся мстить гадалке, лишившей его семейного счастья.

Девицу же совесть, видно, уколола, и она перед вылетом позвонила Валентине и сказала, чтобы та не открывала никому дверь, мол, приедут бандиты, изнасилуют ее, вытащат на улицу в одной ночной рубашке и сожгут на костре. Видно, хорошо девица знала повадки своего милого. Бандиты приехали. Разложили во дворе костер и поднялись к двери гадалки, постучали. Ей бы молчать, а Валя наша стала кричать: «Не открою! Вы меня изнасиловать хотите и на костре сжечь! А я, как есть, девица невинная. И не дамся вам!»

Дверь они ломать побоялись, но сжечь ее решили все равно и подожгли ее квартиру. Сами же бросились бежать. Соседи почувствовали запах дыма, увидели огонь. Сначала сами пытались тушить, ей стучали, чтобы она открыла. Но Валентина забаррикадировалась. Пока приехали пожарные, достали ее, она обгорела хорошенько. В больнице долго валялась, все-таки выжила, но превратилась в урода, вся сморщенная и глаз один не открывается. Короче, ужас!

– Как же она живет? – испуганно спросила Андриана.

– Так и живет, – сначала на подачки соседей, потом ей выхлопотали инвалидность и пенсию. Еду ей приносят, и как-то так живет.

– Она вообще не выходит из дома?

– Из дома не выходит. Но дверь открывает иногда. А так старуха почти круглые сутки сидит на табурете в коридоре и смотрит в глазок вместо телевизора.

– А вы откуда знаете? – спросила Андриана.

– Мальчишки несколько раз залепляли ей глазок жвачкой, так она сразу же выскакивала на площадку и крыла их на чем свет стоит.

– Спасибо, – сказала Андриана Карлсоновна, – я, пожалуй, пойду.

Лина Федоровна не стала ее задерживать, проводила сыщицу до выхода и закрыла за ней дверь.

Глава 17

Андриана же Карлсоновна снова спустилась на площадку третьего этажа и задумалась. Жвачки у нее не было, но она нашла выход из положения, достала пластырь и прилепила его зеленым бинтиком к глазку, чтобы не запачкать стекло. Липкие концы пластыря прилипли к стальной двери, которая почти тут же распахнулась, едва не стукнув Андриану по лбу!

– Шалава! – закричала на нее высунувшаяся наружу старуха. Она была столь уродливой, что Андриана, хоть и знала о ее злоключениях, все-таки в ужасе отшатнулась. Но быстро обрела свое прежнее хладнокровие и проговорила как можно дружелюбнее:

– Извините меня, пожалуйста, за дурной поступок, но я вам звонила, а вы не открывали.

– И не обязана! – во рту у старухи торчал один-единственный, и тот гнилой, зуб.

– Я понимаю. И очень извиняюсь, – пролепетала сыщица и отступила еще на шаг назад, чтобы не вдыхать зловоние, идущее от старой женщины.

– Чего вам надо? – И, оглядев Андриану одним глазом, добавила злобно: – Немолодая уже, а бесстыжая!

– Я не бесстыжая, – Андриана пересилила себя и подошла поближе, – мне очень нужна ваша помощь.

– Кто ты вообще такая? – прошипела старуха и, решив с ней не церемониться, перешла на «ты».

– Я детектив, расследую убийство вашего соседа из квартиры напротив – Захара Яковлевича Масальского, вот мое удостоверение, – сыщица, стараясь держаться уверенно, развернула свое удостоверение.

Старуха глянула на него своим сверкающим глазом и проговорила:

– Так ваши же здесь уже были!

Андриана не стала спорить и просто промолчала.

– Рылись, рылись, чего это там, – старуха кивнула на дверь Масальского, – меня в понятые не взяли, – она презрительно ухмыльнулась, – рожей я им не вышла.

– Ну что вы! – поспешила Андриана отвергнуть ее предположение. – Просто они постеснялись вас беспокоить.

Видимо, порыв оправдать полицейских, делавших обыск в квартире убитого, получился у нее настолько искренним, что старуха смягчилась.

– Что же, – сказала она, – не нашли у Захарки того, что искали?

– Не нашли, – кивнула Андриана.

– Так и не было у него ничего, кроме расписок.

– Расписок?

– Ну да, он мне незадолго до своей смерти хвастал, что много выиграл. Я его спросила, а где же деньги. Так он мне ответил, что деньги проигравший будет выплачивать ему частями постепенно, и потряс у меня под носом какими-то бумажками. Сказал, что это расписки! Не исключено, что именно из-за них его и убили, – злорадно проговорила старуха.

– Возможно, вы правы, – согласилась Андриана и проговорила уважительно: – Поэтому так важны ваши показания.

– Что же вы их сразу с меня не взяли?

Испугавшись, что старуха заподозрит неладное, Андриана быстро проговорила:

– Так мужчины же! Что с них возьмешь! Не сообразили сразу и теперь вот меня послали.

– Это точно, мужики глупый народ, – охотно согласилась старуха и разрешила: – Спрашивай, чего тебе надо?

– Валентина Сидоровна, – почти ласково проговорила сыщица, – скажите, пожалуйста, к Захару Яковлевичу в последнее время кто-нибудь приходил?

– Приходили. Двое!

– Вы могли бы описать этих людей?

– Одного даже и описывать не буду. Это дружок Захара Ванька!

– Пестимьянов? – спросила Андриана.

– Он самый!

– А второй?

– Второй представительный и все-таки неброский.

– То есть? – спросила Андриана.

– На полицейского похож, но не совсем.

– А вы могли бы его описать?

– Могу попробовать, – старуха провела костлявым пальцем по своему лбу и принялась описывать незнакомца.

Андриана незаметно включила в кармане диктофон, который подарил ей и научил им пользоваться Артур. Ей хотелось не упустить ни одной детали из описания гадалки-неумехи. Сыщица надеялась, что лица она запоминает лучше, чем трактует значение карт.

– Он часто здесь бывал? – спросила она, когда старуха замолчала.

– Да уж частенько. Даже мне шпионить предлагал за соседом. Деньги давал.

– Вы согласились? – быстро спросила Андриана.

Старуха хитро прищурилась:

– Деньги я, конечно, взяла, но доносить на соседа не стала. Да все одно! – махнула она рукой.

– Что вы имеете в виду? – любопытство заставило Андриану забыть и об уродстве старухи, и о вони, идущей от немытого тела.

– Другие соседи все рассказали ему.

– Какие другие?

– Те, что рядом. Две сестрицы одинаковы с лица!

– Двойняшки?

– Погодки.

– А где они сейчас?

– Уехали еще до Нового года в Новосибирск к племяннице. И все еще не возвращались. Тут им холода мало!

«Может быть, там как раз их греет родственное тепло», – подумала про себя Андриана, а вслух спросила:

– Что же они могли такого рассказать незнакомцу?

– Ты чего, дура? – спросила старуха.

– Я? – испуганно переспросила Андриана Карлсоновна.

– А то кто же еще! Я же тебе толкую, что Захар игрок!

– Ах, это.

– Это, милая, это, – ехидно проговорила старуха. – До того, как Захару повезло, он все, что было в доме, продал! Даже мебель! Спал на старом пальто в углу.

– Неужели это правда? – глаза Андрианы широко раскрылись.

– Очень мне нужно врать, – старуха скорчила омерзительную рожу.

Андриана вытащила из кошелька купюру, сунула ее в так вовремя протянутую руку старухи и бегом, не оглядываясь, побежала вниз по лестнице. «Вот оно что, – думала она на ходу, – кто-то интересовался материальным положением Захара Яковлевича. Но кто посылал шпионить за ним незнакомца? Брат или кто-то из родственников. И зачем им это было надо? Если это брат Ефим Яковлевич, то, по идее, и Диана Артемьевна должна быть