последние новости города, который она даже толком не видела. Вся Империя готовилась к грядущим празднествам Разлива, и повсеместно царило радостное возбуждение и предвкушение. Сехир, стараясь развеселить её, в лицах пересказывал какие-то случаи на базаре и на улицах.

– Чуть не забыл! Представляешь, избр… Тэра, завтра, говорят, сама царевна прибудет!

– Да? – девушка подалась вперёд. – Сюда?

Словно вживую внутри зазвучал голос Хэфера, эхо их давнего разговора.

«… – Какие они, твои брат и сестра?

– Мой брат – воин от кончика хвоста до кончиков рогов, молодой и горячий, с задатками поистине блистательного полководца, которые он сам имеет свойство портить излишней горячностью. А моя сестра… вот она бы тебе, думаю, особенно пришлась по душе, мудрая… Есть в ней что-то глубинное, жреческое… Ей бы очень понравилось здесь. Как нравится и мне…»

– Как бы я хотела увидеть её хоть одним глазком.

– Тебе сейчас сложно ходить. И ведь ты сама говорила: в город пока нельзя – пока ты ещё похожа на человека, – запротестовал Ануират.

– Пожалуйста, Сехир, – жрица коснулась его плеча. – Скроем мою неполную безрогость головным платом. Затеряемся в толпе. Мне очень нужно увидеть её! Может, больше никогда шанс и не представится.

Она почти пожалела о своей просьбе, потому что отчётливо прочитала в его взгляде: он ни в чём не мог ей отказать. Поколебавшись, воин вздохнул.

– Ладно. Раздобуду нам повозку, чтоб добраться до города. Честно говоря, я и сам не прочь поглазеть на сестру будущего Владыки. Только совсем уж близко подходить не будем.

– Близко нас и не подпустят, – улыбнулась Тэра. – Госпожу царевну ведь, поди, охраняет целая армия!

– Ну, один Ануират сто́ит многих воинов. Особенно Первый из Восьми, – ухмыльнулся Сехир и подмигнул ей. – Но ты не волнуйся, на стражей царевны я нападать не стану – разве что на зевак рыкну для острастки.

Толпа на пристани уже с рассвета собралась такая, что если бы не её спутник, Тэре бы точно отдавили многострадальные ноги, а то и рёбра помяли. Кого-то вообще уже успели по случайности столкнуть в реку.

Горожане всё прибывали и прибывали, толкались, стараясь занять места получше. Но сдвинуть Сехира было не легче, чем храмовую колонну, и толпа его благоразумно обтекала, а сам он вполне успешно проделывал путь для них обоих. Кто этим не был доволен и пытался возражать, наталкивался на взгляд Ануират и сразу же вспоминал об учтивости. Тэре было даже чуточку неловко.

Невысокий рост жрицы не позволял ей разглядеть много, и даже на мыски встать сейчас было нельзя. То, что ладьи прибывают, она не увидела, а услышала – по толпе прокатилась волна восхищённых возгласов. В тот миг Сехир вдруг подхватил её и с лёгкостью усадил себе на левое плечо, удерживая рукой. Тэра охнула от неожиданности, взмахнула руками, боясь потерять равновесие, но Ануират держал надёжно. Запоздало она вспомнила о необходимости маскировки, но на них всё равно никто не обращал внимания. Головной плат скрывал прорезающиеся рога, льняные перчатки – забинтованные пальцы. А такой манёвр с подхватыванием на руки провели не они одни.

Затаив дыхание, Тэра смотрела, как огромная ладья подходила к пристани. Искусные росписи с защитными символами украшали её борта. Паруса были по краям окрашены в синий и золотой – цвета императорской семьи. Око Ваэссира, окружённое кобрами, было тщательно выписано в центрах полотнищ для отражения всякого зла. На палубе стоял большой полотняный шатёр.

Следом шла ладья поменьше, более лёгкая и манёвренная, под ало-белыми парусами. Её борта были украшены изображениями кобр – таких же, которыми, как Тэра знала, украшали доспехи имперских солдат. Военный корабль.

Широкая каменная тропа, ведущая к храму, спускалась к самой воде. По тропе шла процессия, возглавляемая прекрасной темнокожей Ферахой – Верховной Жрицей Хэру-Хаэйат. Она лично вышла встретить высокую гостью со свитой.

Приветственные крики и весёлая музыка слились в единый фон. Тэра не разбирала слов, только смотрела, радуясь, что они оказались достаточно близко, чтобы всё видеть. А потом её сердце пропустило пару ударов, и, казалось, само пространство сместилось, приблизив то, к чему был прикован её взгляд. На берег в сопровождении воинов спускалась девушка. За её плечом шёл высокий суровый мужчина с необычными для рэмеи волосами цвета красной меди – должно быть, личный телохранитель.

Жрица никогда не видела такую красивую рэмеи. Вот о такой красоте слагали песни, и её запечатлевали в камне. Грация речных волн была в движениях Анирет Эмхет, царственная уверенность и стать – в каждом шаге и жесте. Гриву чёрных кос удерживала диадема с зелёными и красноватыми камнями, в цвет браслетов на тонких запястьях и золотого многорядного ожерелья. Зелёный калазирис подчёркивал её стройность и женственность каждой складкой плиссировки. А её лицо…

Внутри разлилась сладкая боль, так удивительно эта девушка походила на Хэфера. Черты были мягче, тоньше, но сходство поражало. И в её глазах плескалось то же солнечное золото, теперь отзывавшееся жрице ни с чем не сравнимым родством.

«Молодая соколица Эмхет, сестра моя, будь благословенна… Передай своему брату всю любовь так, как я уже не смогу», – подумала Тэра со смесью восхищения и острой тоски.

Должно быть, мысль жрицы, обращённая к дочери Императора, была наполнена слишком сильным стремлением, потому что царевна как будто почувствовала её взгляд, обернулась в её сторону, чуть прищурившись, и некоторое время смотрела, ища глазами в толпе. Тэра с тревогой сжала руку Сехира. Но потом Верховная Жрица завладела вниманием гостьи, и вся процессия двинулась к храму.

Ануират бережно опустил девушку на землю. Толпа понемногу начинала расходиться.

– Она совсем как… Так похожи… – потрясённо прошептала ему Тэра.

– Больше, чем просто лицом, – тихо согласился Сехир. Его ноздри трепетали, как у пса. – Я учуял даже отсюда… Так сильно, что хотелось устремиться за ней.

– Она направляется в Апет-Сут, а туда нам дорога закрыта, – сказала жрица. – Спасибо тебе… за всё. Пойдём домой.

С этими словами она осторожно взяла Ануират за руку и потянула за собой.

* * *

Пока «Серебряная» подходила к пристани, Анирет неотрывно смотрела на храм, царственно возвышавшийся над садами и двухэтажными домами. Как и в прошлый раз, её захватило удивительное чувство, словно любящие руки Богини обняли её. В сознании отчётливо зазвучали слова одного из гимнов Хэру-Хаэйат:

«О ты, Малахитовоокая Богиня,

Излучающая изумрудное сияние!

О ты, Золотая Богиня всех Наслаждений,

Утешительница, дарующая Любовь каждому существу во Вселенной…

Ты, кто есть радость Амна,

Увенчанная Солнцем Повелительница жизни…»[4]

Анирет улыбнулась, открывая сердце навстречу Золотой, едва удержавшись от того, чтобы обернуться к Нэбмераи. Её