— Да, конечно. Я не сниму его, — заявила я с большей уверенностью, чем чувствовала.

Рука Ашера опустилась в карман и вынырнула с тем проклятым ножом-бабочкой, который выглядел так, будто для владения им требовался огромный опыт. Он раскрыл его, как профессионал, и бросился ко мне.

Я взвизгнула и, развернувшись, бросилась к душевым.

У меня почти получилось.

Я была всего в нескольких шагах от кабинок, когда руки сомкнулись вокруг моей талии и прижали меня к его твердому телу. Я боролась с ним и открыла рот, чтобы закричать, но его рука сомкнулась на моих губах, запечатав звук внутри.

— Ш-ш-ш, не пытайся призвать на помощь тупых футболистов... это только между нами, Ваше Величество.

Я извивалась, брыкаясь и сопротивляясь изо всех сил, но он был так чертовски силен, что не было никакого способа вырваться из его хватки. Свитер задрался, обнажив мою голую задницу. Казалось, мне было все равно. Все, что имело значение, — это не позволить Ашеру победить. Не сдаться без боя.

— Такая дерзкая. Не знаю, продвинулись ли мы хоть немного в решении проблемы твоего строптивого поведения. — Он усмехнулся мне в ухо, опустив меня на пол и прижав лицом к кафельной стене душа. Режущий звук, сопровождаемый рвущейся тканью, наполнил воздух. Джерси. Подтверждение пришло, когда он стянул с меня оскорбительную вещь, и прохладный воздух коснулся моей разгоряченной кожи. После чего я снова оказалась прижата к стене.

Моя грудь была обнажена, и соски резко сжались от прохлады кафеля. Его рука лежала на моем затылке, удерживая меня на месте, в то время как другой он безжалостно стягивал с меня остатки свитера.

Затем огромная рука Ашера переместилась на мою шею, и я почувствовала, как его глаза сканируют меня — поясницу, задницу, ноги и обратно вверх.

— Кто-нибудь еще рисовал тебя, Снежная королева? В твоем доме где-то висит какой-нибудь скучный портрет? — Его неожиданный вопрос на секунду выбил меня из колеи.

— Иди и получи шайбой в горло, Мартино, — зарычала я на него и подавила вскрик, когда он сильно ущипнул меня за ягодицу.

— Я бы на твоем месте следил за своим ртом, пока ты в моих руках здесь... вся моя, чтобы делать с тобой все, что я, блядь, захочу. Если только ты не напрашиваешься на еще одну порку? — Его рука провела по месту, где он ущипнул. — Могу поспорить, что на этой красивой кремовой коже будет идеально смотреться отпечаток моей руки.

— Что тебе нужно? — выдавила я, пытаясь прогнать влажный жар, который разлился внутри меня от его слов и прикосновений. Я бы умерла, если бы он узнал, как сильно меня заводит его грубое обращение.

— Давай внесем ясность. Мы можем играть в любые гребаные игры, какие захочешь, но есть черта, которую нельзя переступать. Моя мама под запретом.

— Что? Что я сделала твоей маме? — пробормотала я и получила еще один щипок за другую ягодицу. — Ой!

— Люблю, когда все симметрично, — сказал Ашер, как истинный психопат. Он потер ладонью больное место, заменяя жжение теплом. Что такого было в его мозолистых руках, что они могли так искусно причинять боль, но от их нежных прикосновений становилось еще лучше?

Давление на мою шею немного ослабло, и я сделала глубокий вдох, пытаясь привести свои лихорадочные мысли в порядок.

— Не лги мне, Снежная королева… твой частный детектив следил за моей мамой. Она позвонила мне. Ты приставила за ней хвост.

Что за чертовщина?

— Я никогда не просила об этом, — выпалила я.

— Но ты просила его разыскать моего отца. Зачем?

Я облизала губы, внезапно занервничав. Мне нечего было сказать, кроме правды.

— Я хотела убедить тебя помочь мне. Несколько фальшивых свиданий, и у тебя будут ресурсы, чтобы найти своего отца. Кажется, это хорошая сделка.

Он надолго замолчал.

— Ты хочешь найти моего отца?

Я медленно кивнула.

— Если это заставит тебя помочь мне, то да.

Ашер какое-то время изучал меня, а затем откинул мои волосы назад.

— Маленькая Снежная королева, так отчаянно желающая все время побеждать... как ты думаешь, что произойдет, если ты проиграешь? Мир не остановится, ты же знаешь.

— Может, и нет, но мой отец узнает, что я солгала ему, — выпалила я, не задумываясь.

Ашер непонимающе смотрел на меня.

— И? Ты никогда раньше не разочаровывала родителей? Они переживут это.

Я фыркнула.

— Ты не знаешь ни меня, ни мою семью, Ашер. Возможно, твой опыт не универсален.

Это заявление показалось мне слишком уязвимым, что означало, что самое время заткнуться. Я прикусила язык, отказываясь дать ему увидеть мое лицо и предательский румянец на щеках, демонстрирующий смущение за излишнюю откровенность.

Он погладил меня по затылку. Это было странно успокаивающе.

— Снежная королева, в твоей хорошенькой, запутанной головке полно всевозможных проблем, не так ли?

— Иди к черту, — огрызнулась я. Я не собиралась таять под его нежными прикосновениями. Не тогда, когда он раздел меня догола и теперь гладил по волосам, как будто я была его плохо воспитанной кошкой.

— Ты же знаешь, что это нормально быть не в порядке, или какую там чушь тебе говорят на терапии.

Я придержала язык. Последнее, что мне сейчас было нужно, — это проявить еще больше уязвимости. Я итак уже продемонстрировала ему свое слабое место. Один жестокий удар — все, что нужно было Ашеру, чтобы уничтожить меня по-настоящему.

— Ты можешь быть не в порядке рядом со мной. Мне плевать, — продолжил он и наклонился ко мне. Горячее дыхание коснулось верхушки моего позвоночника и двинулось вдоль него. Его губы прочертили тихие слова на моем плече. — Меня не волнует, если ты сумасшедшая. Меня не волнует, в здравом ли ты уме. Для меня это не имеет значения. Я бы все равно поиграл с тобой.

— Как романтично, — сумела выдавить я. — Вместе мы можем стать самой трогательной историей любви в психушке. Отпусти меня, я отморожу себе соски.

— Как пожелаешь, — пробормотал он, ослабляя свою властную хватку. Я повернулась, на долю секунды забыв о том, что я голая. Голая. Ашер стоял близко и прижимался ко мне бедрами, удачно скрывая нижнюю часть моего тела. Но грудь было не спрятать. Она была выставлена на обозрение, и Ашер не теряя времени, тут же уставился на нее. У меня перехватило дыхание, а холодные соски заныли, когда он поднял руки и обхватил груди. Его грубые, мозолистые пальцы провели по чувствительным вершинам. Жар был восхитительной пыткой.

— Мне согреть их для тебя? — пробормотал он, уже наклоняя голову к левой.