это брехня. Есть методики, которые позволяют составить портрет человека только по лайкам, которые он ставит. Даже если он вообще ничего не пишет. Для спецслужб очень важно контролировать всех и вся. И для государства тоже.

– Господи, какой ужас, – пробормотала я. – Завтра же уберу из интернета фото, как я глажу кота, а то вдруг кто-нибудь сделает вывод, что я это самое… общественно опасная личность, или как это называется. – Я еще раз оглядела царивший вокруг бардак. – Слушай, а у тебя кто-нибудь есть?

– В смысле девушка?

– Нет, я не об этом. Собака или кот. Или попугай, например.

– Еще животных мне тут не хватало. Они же будут везде гадить. Зачем мне это?

Ну да, если бы кто-то еще начал тут гадить, то ситуация стала бы катастрофической. Я зареклась смотреть в сторону ноутбука на столе, потому что зрелище это было не для слабонервных, но мне все-таки пришлось поглядеть туда. Горы кофейных стаканчиков, упаковок от готовой еды, соломинок почти закрывали экран. Деккер заметил выражение моего лица и усмехнулся.

– Мне надо переодеться, а то мы уже опаздываем… Хотя на такие вечеринки все равно никто к началу не приезжает, – добавил он.

У него зазвонил сотовый, и Джерролд удалился в другую комнату, чтобы ответить на звонок. Я посмотрела на захламленный диван и пошла на приступ, который позволил мне расчистить примерно квадратный фут пространства, куда я и села и сняла туфли. Невзначай я опять бросила взгляд на стол, после чего мне немедленно захотелось выпить. Но тут вошел Деккер – босиком и с голым торсом, и у меня пересохло во рту.

У него была идеальная фигура – о черт, я, кажется, употребила слово «идеальная»? В общем, в этом случае оно совершенно к месту и не таит никаких подвохов. Многие самовлюбленные люди придают значение внешности, но тут человек явно перещеголял всех в стремлении к совершенству. Чтобы иметь такую фигуру, надо было приложить немало усилий. Зато теперь понятно, отчего у Джерролда дома такой беспорядок: стоит зациклиться на одном, обязательно не хватит времени на другое.

– Слушай, ты не думал сниматься в кино? – пропищала я, откашлявшись.

– А ты забавная, Джейн. Зачем мне это? Актеры получают гроши по сравнению с тем, что имеют продюсеры. Да и вообще лицедейство – профессия прошлого. В отличие от айтишника.

От человека, который запросто употребляет в разговоре слово лицедейство, можно ждать чего угодно, и на всякий случай я стиснула сумочку покрепче.

– Тут где-то была светлая рубашка, – добавил Джерролд, – ты ее не видишь?

Я перестала таращиться на дивные кубики на его прессе, покопалась в куче рядом со мной и подала ему требуемое.

– Если тебе нужна туалетная вода, – добавила я, – она на толстой книжке в том углу.

– Спасибо, милая, – произнес он таким тоном, что мне захотелось спустить его примерно с тридцатого этажа. Но так как мы находились только на двадцать шестом, пришлось смириться и смотреть, как он аккуратно, пуговица за пуговицей, застегивает рубашку.

6

– Разумеется, я не буду уступать Стрэттону, – говорил Джерролд, когда мы ехали в лимузине на вечеринку. – И «Вельд» я ему за так не продам.

Я пыталась отвлечь себя мыслями о шампанском, которое будет литься рекой, но вообще-то больше всего мне хотелось скинуть платье. Причем немедленно.

Сандра обещала мне платье из шелка, но в итоге пришлось облачиться в гипюровое, которое оказалось сделано из черт знает какой искусственной дряни. Разгуливая в хлопчатобумажной майке и джинсах, я не замечала за собой аллергии, но стоило мне нацепить эту красоту за две тысячи долларов, как у меня стала зудеть кожа, и чем дальше, тем сильнее.

Я заерзала на сиденье, но наткнулась на пристальный взгляд зеленых глаз – и замерла.

– В конце концов, – продолжал Деккер, – я могу продать мою разработку кому угодно, хоть китайцам, хоть арабам.

Абсолютный и законченный эгоист, мелькнуло у меня в голове. Только о себе и способен говорить. Все остальное ему неинтересно. Вот, собственно, и разгадка той отчужденности, которую он источал. Но какие у него губы, черт побери. Если бы он только вел себя… ну, хотя бы чуть-чуть по-человечески…

– А они заинтересованы? – промямлила я.

– Ну, тут есть нюансы, – усмехнулся мой собеседник. – Китайцы вообще предпочитают красть, они не любят платить деньги за разработки. Да и не только китайцы, честно говоря. Такая сфера – стоит чуть-чуть зазеваться, и тебя обули.

– Какой кошмар, – вырвалось у меня.

– Да, в нашей сфере очень сильное давление на людей, которые в ней работают, – хмыкнул Джерролд. – Если я тебе расскажу, как мне угрожали, ты не поверишь.

– Тебе угрожали? Почему?

– Ну, потому, что я не желаю играть по их правилам. То, что я придумал, это потенциально миллиарды для экономики и одновременно источник данных для тех, кого эти данные интересуют. Так что…

– Странно, что тебе угрожали, а ты ходишь без охраны, – вырвалось у меня.

Зеленые глаза сверкнули.

– Ну, все не настолько серьезно, Джейн…

– Кларинда.

– Окей, Кларинда. Знаешь, с тобой легко общаться. Ты умеешь слушать.

М-да. Сейчас он еще предложит мне быть друзьями. Мог бы сказать, какие у меня красивые коленки, или глаза, или еще какие-нибудь части тела. И зачем я, спрашивается, подалась в эскортницы – для того, чтобы слушать разговоры о программных продуктах? Кошмар, да и только.

– Вообще, я не люблю людей, – продолжал мой собеседник, – и общаться с ними не люблю.

– Что так?

– Считай, что я всех вижу насквозь. Ты, например, думаешь, что я ничего так чувак, но это лишь потому, что у меня есть деньги. Не будь у меня денег, ты бы даже внимания не меня не обратила.

– Это что-то из современной психологии? – напряглась я. – Нет никаких «если бы». Мы сидим в машине, машину ведет твой шофер, небо наверху, земля внизу. Тебе точно надо завести собаку.

– Нет, ну слушай…

– Лучше, конечно, кота. Кот тебе сразу докажет, что никакой психологии не существует, а если и существует, то она не работает или работает совсем не так.

– Я так понимаю, у тебя есть кот, – улыбнулся Джерролд.

Когда он хоть на мгновение забывал, что стоит в центре своего мира, и улыбался просто по-человечески, от этого можно было растаять, как масло на сковородке. Я заерзала на сиденье.

– Нет, – отрезала я. – Ты думаешь, что всех видишь насквозь, но ты даже такую простую вещь определить не можешь. Если бы у меня был кот, я бы уже затрахала тебя его фотками. И если бы ты не согласился, что