– Что это за обесцвечивание?

– Я точно не знаю. Я бы предпочел не обсуждать этот вопрос,так как, в конце концов, мы пришли к заключению, что это не так уж важно.

– Но оно было?

– Ну, я бы не назвал это точно обесцвечиванием. Оно былопочти невидимым и обнаруживалось только при сильном свете. Мы решили послеобсуждения, что это неважно. Неважно еще и потому, что довольно точноопределить время смерти можно по содержанию кишечника.

– Вы лично исследовали содержание желудка и кишечника?

– Да.

– Вы можете определить, спустя какое время после того, какона ела в последний раз, наступила смерть?

– Я бы сказал, в течение двух – двух с четвертью часов.

– Тогда, по-вашему, она полдничала около четырех тридцати?

– Да, очевидно, так.

– Как вы об этом узнали?

– Полдник приносят в номер как раз в четыре тридцать.Принесли картофельное пюре, и остатки были найдены в желудке. Было и жаркое изиндюшатины, остатки также были найдены в желудке, как и остатки другихэлементов меню ленча.

– Вы это, конечно, все изучили?

– Разумеется.

– И сверили с блюдами меню, что подавали в отеле «Рэдферн»?

– Да.

– Доктор, и каково же было ваше заключение?

– Заключение о времени смерти?

– О содержании желудка.

– При сравнении с присланным ленчем?

– Да.

Свидетель заколебался.

– Ну? – спросил Мейсон.

– Все же трудно ответить на этот вопрос, – сказал докторГиффилд. – Можно было проверить, что прислали из ресторана отеля, – индюшку сгарниром. Она также заказывала спаржу. Все это мы нашли в желудке.

– А еще что-нибудь нашли? – спросил Мейсон.

– Да.

– Что?

– Зеленый горошек.

– Но его не было в меню? – спросил Мейсон. – Этот горошек,должно быть, еще откуда-то?

– В ленч входил горошек, – уверенно сказал доктор Гиффилд. –Действительно, в меню его не было, но его, должно быть, принесли. Служащиеотеля считают, что, очень возможно, они ошиблись при составлении меню…

– Она подписала чек?

– Нет, она заплатила наличными.

– Мы надеемся доказать, – сказал Эллиотт, – что составительменю просто забыл включить туда зеленый горошек. Нет никаких сомнений в том,что все было именно так.

– Если суд считает, что здесь действительно все ясно, –сказал Мейсон, – я, с позволения суда, соглашусь с его официальным заявлением.Суд делает свои собственные выводы.

– Я пытался сократить допрос свидетеля исключительно длятого, чтобы сохранить драгоценное время суда и не забивать головы присяжныхзаседателей, – сказал Эллиотт.

– Минуточку, – произнес судья Девитт. – Несмотря на то чтовы пытались сохранить время присяжных заседателей, наступило время обеденногоперерыва. Суд прерывает свою работу до десяти часов утра следующего дня. В этовремя присяжным заседателям запрещается обсуждать это дело с кем бы то ни былоили допускать, чтобы оно обсуждалось в их присутствии, чтобы не навязывать имчужого мнения до того момента, когда они вынесут свое решение. Я ужепредупреждал об этом присяжных заседателей, и, по-моему, они знают своиобязанности. Суд делает перерыв до десяти часов утра следующего дня.Обвиняемого под стражу.

Мейсон повернулся, чтобы ободряюще улыбнуться Конвэю.

– Я думаю, все будет в порядке, Джерри, – сказал он.

– Не вижу, как вам это удастся, – ответил Конвэй. –По-моему, нас разбили.

– Что вы имеете в виду?

– У нас была единственная надежда вывести Фаррелла на чистуюводу перед присяжными. А он при оружии.

Мейсон усмехнулся:

– Вы имеете в виду, что я не очень энергично его допрашивал?

– По-моему, вы торопитесь, Мейсон. И видите, к чему этопривело? Его свидетельские показания были не лишены логики, он даже неволновался. Почему вы не спросили о его отношениях с женщиной, которая теперьмертва, об этих фотографиях?

– Потому что в дальнейшем я собираюсь заставить окружногопрокурора поставить Гиффорда Фаррелла в положение защищающегося, а к этомувремени я собираюсь выставить его порядочным негодяем. После этого он уже небудет выглядеть столь веселым, каким выглядел сегодня в качестве свидетеля.

– Надеюсь. Однако есть одно важное обстоятельство: яполностью потерял контроль над компанией «Техас Глоубал».

Мейсон потрепал его по плечу:

– Спокойно, Конвэй, помните, что на вас смотрят из заласуда. Действуйте как человек, уверенный в том, что правда на его стороне, и онавосторжествует.

– Грешно смеяться надо мной, когда я в таком положении.Земля уходит из-под ног…

– Я не смеюсь, – сказал Мейсон, – просто пытаюсь казатьсяменее потрясенным.

Конвэй посмотрел на Мейсона и улыбнулся. Мейсон хлопнул егопо спине и громко сказал:

– Ладно. До завтра. К завтрашнему вечеру вы будете свободны.Спите спокойно.

Адвокат подхватил свой портфель и покинул зал суда.

Мейсон, Пол Дрейк и Делла Стрит собрались в офисе адвоката.

– Есть что-нибудь новенькое о Фаррелле, Пол? – спросилМейсон.

– Проклятие, абсолютно ничего. Он настолько чист – аж сияет.

Мейсон нахмурился:

– Послушай, Пол, любой, занимающийся подобным бизнесом, неможет не иметь сообщницы. Она должна быть и у него – молодая, привлекательная,со стройной фигурой, не афиширующая себя. Вероятно, это как раз та женщина,которая ушла из отеля, та, которую Конвэй видел в номере 729, та, котораянавела на него пушку. Наверняка в ее руках все нити. Фаррелл, вероятно,полностью попал под власть этой женщины, вскружившей ему голову, и Фаррелл врядли допустит, чтобы она как-то отдалилась от него, – ведь тогда она можетохладеть к нему. Он никогда не допустит, чтобы ее мучила совесть, поэтомудолжен постоянно встречаться с ней.

– Но он не встречается, – сказал Дрейк. – Фаррелл остороженна все сто. Вряд ли он будет делать что-то необычное, пока вся эта заваруха незакончится. Очевидно, он сильно подавлен смертью Розы Калверт и, должно быть,был очень к ней привязан.