Гамильтон Бергер повернулся, тяжело ступая, направилсяобратно, к столу присяжных заседателей, и сел.

Судья Девитт взглянул на Перри Мейсона:

– Желает ли защитник сделать вступительное заявление сейчасили сделает его позднее?

– Ваша честь, – сказал Мейсон, – я хочу сделать его сейчас.– Он поднялся и встал напротив присяжных. – Разрешите мне поблагодарить суд ивас, дамы и господа присяжные заседатели. Я собираюсь сделать самое короткоезаявление, какое я когда-либо делал в своей жизни. Мой подзащитный обвиняется вубийстве при отягчающих обстоятельствах. Он был вовлечен в борьбу законтрольный пакет акций «Техас Глоубал», корпорации, у которой огромныйуставный капитал. Мы рассчитываем доказать, что была сделана попытка подставитьподзащитного так, чтобы его обвинили в убийстве, или в любом случаедискредитировать его до такой степени, чтобы отобрать у него корпорацию. Длятого чтобы подставить его, дамы и господа, необходимо было воспользоватьсяложным обвинением, что при любых обстоятельствах преследуется по закону. Еслисуд подтвердит это, если подзащитный сможет противопоставить ложному обвинениюобоснованное оправдание, которое объясняло бы все случившееся, святаяобязанность присяжных заседателей принять объяснение к сведению и оправдатьподзащитного. Господа присяжные заседатели, вы должны заявить, что будетепридерживаться буквы закона, а суд подскажет вам, что есть закон. Исходя изэтих обстоятельств, мы надеемся, что обвинение будет снято.

Мейсон повернулся и направился к своему месту, когда вскочилГамильтон Бергер.

– Пусть суд извинит меня, – сказал он, – но, мне кажется,присяжные заседатели должны иметь в виду, что обязанностью защиты являетсяпостроение правдоподобных предположений. Я призываю к разуму, к чувствам присяжныхзаседателей.

– Суд учтет это, мистер окружной прокурор, – сказал судья. –Продолжайте.

– Моим первым свидетелем будет сержант Голкомб, – заявилГамильтон Бергер.

Сержант Голкомб вышел вперед, поклялся говорить правду и далустные показания о своем разговоре с Перри Мейсоном – о том, как он поднялся вномер и обнаружил мертвую девушку, лежавшую на кровати.

– Вы беседовали с мистером Мейсоном о том, как он обнаружилтело? – спросил Бергер.

– Да.

– Что сказал Мейсон?

– Я протестую, – сказал Мейсон, – поскольку этопротивоправно, не относится к делу и несущественно. Беседа проходила вотсутствие обвиняемого.

– Мистер Мейсон сказал вам, что он действовал как адвокат винтересах клиента, когда обнаружил тело?

– Да.

– Он сказал, что действует от имени этого обвиняемого? –спросил судья Девитт.

– Он не был таким многословным.

– Протест принят, по крайней мере на настоящий момент.

– Вы были в номере 729? – спросил Гамильтон Бергер.

– Да, сэр.

– Что вы там обнаружили?

– Я обнаружил тело молодой девушки.

– Которая лежала на кровати?

– Да.

– Она была мертва?

– Да.

– Вы можете описать положение тела?

– Она вытянулась, фактически лежала на спине. Ее правая рукабыла поднята, будто она пыталась защититься и…

– Я требую, чтобы описание было принято критически, как ипоказания свидетеля, – сказал Мейсон.

– Конечно, – ответил судья Девитт. – Свидетель может описатьположение руки, но не может делать заключение, почему рука оказалась в такомположении.

– Продемонстрируйте суду положение руки, – победно улыбаясь,попросил Бергер, зная, что это приведет к ослаблению влияния судьи наприсяжных.

Сержант Голкомб поднял руку.

– Когда вы прибыли в отель? – спросил Бергер.

– Приблизительно без десяти восемь.

– И сразу направились в номер?

– Да, сэр.

– В котором часу вы увидели тело?

– Я бы сказал, около восьми часов. Мои заметки говорят отом, что я начал обыск номера в восемь часов четыре минуты.

– Допрос, – внезапно сказал Гамильтон Бергер.

– Правая рука была поднята над лицом в том положении, вкаком вы показывали? – спросил Мейсон.

– Да.

– Левая рука свешивалась?

– Да.

– Вы дотрагивались до тела?

– Я пощупал запястье, чтобы убедиться в отсутствии пульса.

– Запястье какой руки – правой или левой?

– Правой.

– Вы не обнаружили пульс?

– Нет.

– Рука была в том положении, которое вы показали?

– Да.

– Она не касалась лица?

– Нет, сэр, нет.

– Оставалось место между тыльной стороной руки и лицом?

– Да.

– Значит, рука была поднята, когда женщина умерла.

– Естественно, – проскрипел сержант Голкомб. – Она была всостоянии, известном как «трупное окоченение».

– Вы знаете, что такое трупное окоченение?

– Конечно.

– Что это?

– Оно наступает после того, как человек убит и телоокаменело.

– Правая рука была поднята, и наступило трупное окоченение?Верно?

– Да.

– А как же левая рука?

– Она свешивалась с кровати.

– Вы дотрагивались до левой руки?

– Да.

– Вы сказали, она свешивалась с кровати?

– Да.

– Вы имеете в виду, что она не была окоченевшей?

– Она свешивалась. Она висела… от плеча.

– Вы двигали левую руку?

– Чуть-чуть.

– Вы могли ее двигать?

– Конечно.

– Она медленно двигалась?

– Она качалась от плеча. Я не пытался согнуть ее в локте.

– Но рука качалась у основания плеча, верно?

– Да.

– Спасибо, – сказал Мейсон. – Это все. У меня больше нетвопросов.

– Следующим свидетелем будет Гиффорд Фаррелл, – сказалГамильтон Бергер.