– А вы что же – полагали, что нами вечно будет править Шарль Безумный?

– Нет. Но на все воля Божья! Никто своего срока не знает. Больной ли, здоровый, а Шарль может прожить еще очень и очень долго. И если в вашем понимании спасение Франции заключено в государственном перевороте, то это без меня! Хватит и одного Луи Орлеанского…

Герцогиня предостерегающе взглянула на мессира Карла, но он и сам уже замолчал, только гневно сверкнул глазами в её сторону.

– Вам что – его тень является? – сердито спросила мадам Иоланда.– Пяти минут не прошло как называли этот род гнилым, и вдруг такая преданность.

– Это преданность собственной чести, которая не даст пойти против законного короля! – вскинул подбородок Карл. – Герцог Орлеанский был всего лишь герцогом, тогда как Шарль – Божий помазанник!

– Успокойтесь, он им и останется!

Мадам Иоланда раздраженно поправила на плечах скромную темную накидку. Господи, как же она устала всем и каждому объяснять, что любое чудо требует не только тщательной подготовки, но и хорошо продуманного будущего! Даже если лет через десять девочка, которая растет сейчас в Лотарингии, сумеет быть убедительной и заставит поверить в себя, как в ту самую Деву – не факт, что это даст желаемые результаты. При том, разумеется, условии, что в стране не произойдут существенные перемены. А они назревают. И если вовремя не вмешиваться, если пустить всё идти своим чередом, то перемены могут стать совершенно катастрофическими и свести на нет все их усилия!

– Поверьте, герцог, я не меньше вашего ценю законность власти, потому что прекрасно вижу, каким пагубным становится для любой страны появление узурпатора. Но безумец на троне – тот же узурпатор. Рядом всегда вылезет какой-нибудь брат, кузен, племянник, дядя, или, спаси Господи, недалекая умом жена – и о законной власти сразу можно забыть. Наш король уже отдал контроль над Парижем Жану Бургундскому, и тому не понадобилось много времени, чтобы окончательно вывести из себя оппозицию, а графа Арманьякского изгнать вообще. И что у нас началось? Стыдно сказать: французы осадили собственную столицу, а фактический правитель, или узурпатор – не знаю, как вам больше нравится – обратился за помощью к англичанам! Мой супруг до сих пор не может спокойно вспоминать о штурме Сен-Клу… Спасибо Господу и сэру Джеймсу Стюарту Шотландскому за то, что другому узурпатору – Генри Болингброку – сейчас не до нас. Но он очень болен, не сегодня-завтра умрет, а как поведет себя на троне его преемник – одному Богу известно. Вдруг Генри Монмут решит заключить перемирие с Шотландией ради другой победоносной войны и все силы сосредоточит на Франции? Или, еще того хуже, окажет помощь Бургундии, разумеется, небескорыстную… Узурпатору всегда нужны победы и новые завоевания! По моим сведениям герцог Кларенс намерен уже этим летом выступить на Бордо, а потом двинется через всю Аквитанию к Пуатье! Вы понимаете, чем это грозит нашей семье?!

Мадам запнулась и невольно взглянула на надгробие Генри Второго. Первый владелец Анжу, ставший позднее королём Англии… Там – того и жди – снова заговорят о пресловутом Аквитанском наследстве и снова вспомнят о том, что когда-то их король владел здесь всем. Ох, не допусти этого, Господь! «Дай мне время, время и время! – мысленно взмолилась герцогиня. – Пусть это чахлое перемирие продлится еще несколько лет! А что и как сделать за это время, я знаю сама».

– Время… – повторила она вслух, поворачиваясь к герцогу. – Нам с вами нужно только время, чтобы девочка подросла и осознала свое предназначение. Пусть она явится перед французским дворянством, как воин Господа, способный повести за собой и вельможу и раба. И чем сильнее ее поведение будет отличаться от привычного, тем, может быть, и лучше. А потом этот воин – воин-победитель – примет отречение от нынешнего короля и возложит корону на голову нового, такого же законного. И, заметьте, я это особо подчеркиваю, потому что сама не потерплю никакого узурпаторства.

– Так вы имеете в виду дофина? – усмехнулся герцог. – Мальчика, который уже теперь целиком под влиянием Жана Бургундского?

Мадам Иоланда неопределенно повела плечом.

– У короля хватает сыновей.

– Скорее – у королевы. Относительно короля я бы не был так уверен.

На лице герцога Карла проступило брезгливое выражение, которое появлялось у него всегда, как только речь заходила о женском распутстве вообще и о распутстве королевы в частности.

– Известно ли вам, мадам, что я намерен запретить своим дочерям выходить замуж за французов? Моя Лотарингия дорога мне так же, как и вам – ваше Анжу, и я не желаю видеть её частью государства, где ни в одном принце нельзя быть уверенным: того и гляди, окажется бастардом… Но что с вами, мадам? Вам, похоже, все это кажется смешным?

Герцогиня, действительно, едва не рассмеялась над последними словами Карла, но ограничилась только широкой улыбкой.

– Я всего лишь радуюсь тому, что наши устремления снова полностью совпадают. Не хотела касаться этой темы, но вот вам еще один аргумент в пользу необходимости нового короля. Безумец, признающий своим любого ребенка, которого произвела на свет его жена, сведет на нет всякую законность. Но все же, дай ему Господь долгих лет жизни, потому что есть один принц, который, без сомнения – от короля, и который, на наше счастье, давно уже воспитывается вдали от двора.

– Полагаю, речь идет о графе Пуатье? – спросил герцог.

– Именно.

– Вы думаете, у него есть хоть какой-то шанс? – нахмурился Карл. – Этот мальчик в очереди всего лишь третий.

– Тем лучше! Из-за него никто не станет волноваться, подсылать убийц или плести интриги за право влияния. Идите и берите! Бедный ребенок никому не нужен!

– И вы…?

– Да, я строю на нем расчет. Для начала решила женить Шарля на своей дочери. Герцог Луи уже ведет переговоры с их величествами, но – для верности -я и сама скоро съезжу в Париж. А потом его высочество граф Пуатье поедет со мной в Анжер, где и будет воспитываться до поры до времени. Кто знает, что нас еще ждёт. Дофин – тоже крайне болезненный.

Мадам Иоланда замолчала, давая возможность герцогу до конца уяснить услышанное, и только внимательно наблюдала за его лицом, меняющимся прямо на глазах.

– Теперь вы понимаете, – добавила она, когда убедилась в своей победе, – насколько я не сомневаюсь в правильности наших действий?

Карлу Лотарингскому действительно понадобилось совсем немного времени, чтобы оценить дальновидный план герцогини. Не найдя подходящих слов, он снял с головы шляпу и низко поклонился.

– Вот поэтому