стекают и испаряются с моих рук ледяные наручники, и чувствовала себя страшной неумехой.

Глава 23

Герцог Альберт Гласберг

В целом я был более чем доволен тем, как прошёл наш первый урок с Розалией.

Вопреки всему, что про неё говорил Роберт Мерде, её магия не была неуправляемой. Да, возможно, она была неумелой и очень плохо натренированной, но точно не бесконтрольной.

Впрочем, разве можно было от неё ожидать каких-то потрясающих успехов, если её дядя всеми способами старался отгородить её от магии и таким образом получить её деньги?

И всё равно, было заметно, что Розалия порядком расстроилась, что у неё не всё получилось. Ну что ж, с этим ей тоже придётся научиться справляться самостоятельно.

В конце концов, маг, особенно хороший маг, — это не только про умение управлять магией, но и про управление собой и своими эмоциями. Одно невозможно без другого. И сила нередко определяется не размерами магического резерва, а силой духа.

А вот что стало для меня настоящим сюрпризом, так это сообщение советника, который уже в обед прислал мне записку о том, что он не только нашёл Розалии хорошего учителя, но и взял на себя смелость тут же заключить с ним соглашение от моего имени. А потому учитель прибудет уже завтра утром.

Сказать по правде, я совсем не ожидал такого быстрого развития событий и запросил у советника документы и рекомендации на учителя. Но магистр Бетруг, согласно документам, действительно оказался первоклассным специалистом, который преподавал в академии.

Более того, у него были прекрасные рекомендации как в обучении детей, так и в обучении взрослых. Особенно тепло и трепетно о нём отзывались дамы. А его доступность была объяснена тем, что он только-только закончил контракт на другом конце страны.

В своей записке, которую советник приложил к документам, он сообщал, что понимает взятый риск, но такого специалиста надо брать как можно быстрее, потому что долго свободным и без дела он точно не просидит.

Ещё раз просмотрев все документы, которые мне прислали, я был вынужден согласиться с советником. По крайней мере на бумаге этот магистр выглядел просто прекрасно. Но какой он на самом деле — мы узнаем уже лично.

Розалия приняла новости о прибытии учителя с большим энтузиазмом, так что мне не оставалось ничего другого, как только поцеловать свою невесту в лоб, отдать указания о том, чтобы учителю приготовили в поместье комнату, соответствующую его статусу, а после отправиться по своим делам.

Их количество у меня ничуть не уменьшилось, даже наоборот — оно только увеличивалось, а у меня создавалось стойкое впечатление, что, если так продолжится, меня просто погребёт под тем снежным комом забот, который на меня катился.

И тем не менее я убеждал себя в том, что всё это явление временное. Отчасти оно так и было, потому что большинство срочных и неотложных дел было связано либо, со свадьбой, которую действительно организовывали в кратчайшие сроки, либо с теми улучшениями, которые предложила Розалия.

Ни одно, ни другое нельзя было как-то отложить. Наоборот, надо было успеть сделать всё — только в таком случае результат получится максимальным. Так что я даже не задумывался над происходящим, а вместо этого просто делал.

Я очень хотел вернуться в поместье к ужину, чтобы поговорить с Розалией, ещё раз её успокоить и всё обсудить. Однако я застрял у одного старосты, который был достаточно стар, а потому потребовалось намного больше времени, чем я изначально рассчитывал, чтобы мы с советником вдвоём смогли объяснить ему, что, именно мы хотим от него и его деревни.

Так что мне пришлось только отправить своей невесте записку с извинениями и клятвенным обещанием позавтракать с ней завтра утром и вместе встретить учителя.

Утром Розалия оказалась в комнате для завтрака даже раньше, чем я. Весь её внешний вид, впрочем, как и круги под глазами, сообщали мне о том, что она плохо спала и определённо нервничала перед приездом магистра.

Это весьма укололо моё самолюбие, потому что даже при нашей первой встрече она выглядела и вела себя спокойнее и уравновешеннее. А ведь я её жених, точнее, даже будущий мух. А здесь — всего-то учитель.

Розалия Фаейр ака Мария Викторовна

Остаток дня дался мне очень и очень непросто. Я сильно переживала из-за своего провала и никак не могла утешиться.

В голове без конца крутилась мысль о том, что до сегодняшнего дня мне невероятно везло в этом мире. Но и у удачи не бесконечное терпение. Даже она рано или поздно поворачивается, чтобы продемонстрировать тебе филей.

Неужели настало моё время?

Наверное, именно поэтому новости о том, что мой учитель прибудет уже завтра, вызвали у меня приступ настоящей радости.

Всё же одно дело — позориться перед женихом, а совсем другое — перед тем, кому за это платят.

И нет, конечно, я не думала, что Альберт будет мне это припоминать или насмехаться надо мной.

Герцог с каждым днём открывал мне свои новые стороны, и эти стороны мне не просто нравились — они меня завораживали.

Он был идеальным.

Хорошо. Не идеальным, потому что идеал у каждого свой, но идеальным для меня.

Я не могла отрицать очевидного — я влюблялась. Влюблялась, как молоденькая девчонка, безбашенно и без оглядки.

И именно это меня больше всего и пугало.

Весь мой жизненный опыт даже не намекал, а сурово утверждал, что мне это может выйти боком.

Но слушать его было всё сложнее и сложнее.

Вместо этого, вопреки всем доводам разума, очень хотелось просто выбросить все заботы и сомнения из головы и быть счастливой.

И тем не менее, я сделала над собой усилие и постаралась провести день максимально эффективно.

Я почитала, позанималась йогой, написала девушкам с напоминанием о том, чтобы не забыли позаниматься и они.

Проверила какие-то документы, разобрала почту, которой с каждым днём начинало приходить всё больше и больше.

Всё же к герцогине, как к женщине, обратиться за помощью и поддержкой намного проще, нежели чем к герцогу.

Поэтому мне в основном приходили письма от женщин, в которых они жаловались на болезни детей, мужей, нищету и тяжесть своей жизни.

Привычные вещи, которые я уже не раз видела и точно ‘собиралась решать в будущем.

К вечеру я более-менее успокоилась, но всё равно спала просто отвратительно.

Утром подскочила вместе с первыми лучами солнца, даже раньше всех слуг, и тут же взялась за книги.

Понятно,