сразу, будто заранее знал, что мы здесь. Владислав заказал бутылку красного вина, а я пробежала взглядом по меню, притворяясь, что внимательно его изучаю, хотя мысли уже путались от сказанного.

— Ты всегда так тщательно выбираешь рестораны? — спросила я, пытаясь разрядить напряжение.

— Только если компания этого заслуживает, — ответил он, внимательно глядя на меня.

Этот взгляд заставил меня почувствовать себя как под лупой, но в то же время он был обволакивающе мягким.

Вино оказалось насыщенным и слегка терпким, как разговор, который только предстоял. После пары глотков Владислав наконец заговорил:

— Ты знаешь, я обычно не вожу сотрудников на ужин.

— Начало интригующее, — заметила я, надеясь, что он продолжит.

— Но с тобой… всё иначе.

В его голосе было что-то такое, что заставило меня перестать играть с ножом и вилкой.

— Иначе? — переспросила я, чувствуя, как внутри начинает подниматься странное волнение.

— Ты единственный человек, кому я доверяю.

Эти слова зависли в воздухе, как музыка, которая внезапно остановилась. Я не знала, что сказать, но молчание показалось подходящим ответом.

* * *

— Ты понимаешь, что это звучит так, будто предложение вступить в секту? — я чуть прищурилась.

— Если это секта, то ты уже в ней, — ответил он, сделав глоток вина, его глаза не отпускали меня. — И, кажется, добровольно.

Я фыркнула. Тоже мне сектант.

— А если серьёзно, — продолжил Владислав, отставляя бокал и внимательно смотря на меня. — Ты знаешь, что я не часто доверяюсь людям. У меня не так много тех, кому я могу действительно открыть что-то личное. Но с тобой… всё иначе.

— Владислав, давай мм… резюмируем. Итак, ты говоришь, что это всё очень важно, — ответила я, пытаясь изобразить этакую лёгкость в голосе. — И что, теперь я единственная, кому ты доверяешь?

Он усмехнулся, но ответил абсолютно на полном серьёзе.

— Да, ты — исключение, — сказал он. — Ты не похожа на других. И для меня это… необычно и важно.

Необычно? Что это должно значить? Я не могла не задаться вопросом, насколько сильно я уже вовлечена в эту игру, если её правила продолжали изменяться прямо на моих глазах.

Я вздохнула, пытаясь подумать, как продолжить разговор, но слова просто не шли.

— Владислав, ты понимаешь, что ты сейчас делаешь? — спросила я, не удержавшись. — Ты совсем закружил голову бедной девушке! То есть я очень хочу тебя понять…

Он чуть наклонил голову и заглянул мне в глаза, так близко, что я почувствовала, как дыхание перехватило.

— Я пытаюсь сказать, что тебе не нужно больше ничего понимать, — его голос стал ещё тише, и это уже не было шуткой. — Ты можешь просто быть собой.

— И это всё? — я наконец собралась с силами. — Просто быть собой?

Он кивнул, и — я не успела понять, что происходит, как он склонился ближе, его руки аккуратно легли мне на плечи, скользнули вниз…

— Владислав… — прошептала я, но он прервал мои сомнения, и притянул меня к себе.

Его губы нашли мои, и всё, что было вокруг, исчезло. Тёплый свет ламп, едва слышная музыка, шелест посуды за соседними столами — всё стало лишь фоном для этого момента. Его поцелуй был нежным и долгим, наполненным такой глубиной, что океаны казались мелкими лужицами. Это если образно.

Мои руки непроизвольно поднялись и остановились на его груди, на мгновение я отстранилась, мой взгляд метнулся в сторону, как будто я искала подтверждение тому, что никто не заметил нашей слишком страстной близости.

— Владислав… смотрят же, — прошептала я, чувствуя, как мои щеки начинают гореть.

Он слегка улыбнулся, его глаза стали чуть мягче, но всё так же пристально смотрели в мои.

— Никто не смотрит, — ответил он, чуть касаясь моей щеки пальцами. — Здесь такое место, специально для тех, кто хочет быть настоящим. Именно поэтому я выбрал этот ресторан. Тут можно целоваться совершенно свободно. Но если бы даже и смотрели, ты чего-то стесняешься? Я — нет.

Его слова звучали настолько искренне, что я невольно засмеялась.

— Ты правда всё продумал, — ответила я, и мои пальцы слегка сжали ткань его рубашки, — самым тщательным образом.

— Ты этого стоишь, — сказал он.

Я больше не пыталась анализировать, что происходит. Всё, что имело значение, — это его тепло, его руки, которые не спешили отпускать меня, и это чувство, будто мир действительно остановился только для нас двоих.

* * *

— Я понимаю, что это всё кажется слишком быстрым, — начал он, и я заметила, как он слегка сжал бокал в руках, словно собирался с мыслями. — Но с того момента, как ты появилась в моей жизни, ты так многое изменила…

Я улыбнулась, глядя на него. В этих словах было что-то невыносимо трогательное, что хотелось записать их на флешку и спрятать в карман, чтобы слушать снова и снова, как любимую песню.

— Я не хочу торопить тебя или ставить перед выбором, — добавил он, инаклонился ближе.

Наши губы снова встретились, и в этот момент мир перестал существовать. Но этот поцелуй был совсем другим. В нём не осталось ни тени сомнений, ни попытки быть осторожными, будто мы наконец признались друг другу в том, что знали давно. Это был поцелуй, в котором было всё: желание, доверие, и та самая уверенность, от которой перехватывает дыхание.

Его пальцы мягко скользнули по моей щеке, обрамляя лицо так, будто он боялся меня спугнуть, но при этом держал так, словно я могла исчезнуть в любое мгновение. Его прикосновение было одновременно лёгким и наполненным силой. От этого у меня по спине пробежали мурашки, которые, кажется, сделали круг и вернулись к шее.

Свет вокруг стал размытым, и все звуки — голоса за соседними столиками, звон бокалов, даже музыка — куда-то пропали. Оставались только его тепло, его близость и его дыхание, которое едва касалось моей кожи. Моё сердце стучало так громко, что мне казалось, он слышит его. Или, может, это его сердце билось в такт моему. На мгновение я даже подумала, как это вообще возможно — чтобы кто-то был настолько близок?

Но тут, в самой глубине этого момента, моя сознательная часть не удержалась от укола. "Надеюсь, помада не размазалась, а то потом буду выглядеть как Джокер", — мелькнуло в голове, но эта мысль быстро исчезла, растворившись в тепле его прикосновений.

Его руки медленно опустились на мои плечи, а потом обняли меня, притягивая ближе. И я позволила себе расслабиться в этом объятии, как будто именно здесь, рядом с ним, было моё место. Никакого напряжения, никакой суеты — просто момент, в котором я вдруг почувствовала себя