Но ещё больше впечатляло то, что открывалось за высоткой. Огни ночной Москвы, будто россыпь звёзд, уходили в бесконечность. Потоки машин, светящиеся окна других домов, далёкие силуэты города — всё это создавалось впечатление, что за этим окном лежит целая вселенная.

— Этот вид — настоящая фишка квартиры, — сказал он, скрестив руки на груди и улыбаясь. — Глядя на эту высотку, я всегда вспоминаю «Марш энтузиастов». Знаешь, эту песню: «Здравствуй, страна героев, страна мечтателей, страна учёных»… как будто звучит в пространстве каждый раз, когда я смотрю на неё.

— А как же сумрачные моменты истории? — спросила я, всё ещё улыбаясь, но с долей серьёзности. — Неужели они не давят, когда смотришь на такие здания?

Но он знал, что сказать, чтобы рассеять любые сомнения.

— В любом великом свершении всегда есть свои тени, — сказал он, подойдя ближе. — Но ведь не тени создают величие, правда? Всё, что мы видим, — это результат стремлений, мечты, веры в будущее. А тени… Они лишь делают свет ярче.

— Ты действительно похож на того героя из «страны мечтателей», — сказала я.

Он рассмеялся: — А ты, значит, готова стать героиней?

Комната была просторной, но не нагруженной мебелью. Большой серый диван, слегка помятый, явно знал, что такое одинокие вечера с ноутбуком или книгой. На одном из кресел, стоящем ближе к окну, валялись носки. Я заметила их сразу, но, к своему удивлению, это вызвало у меня не раздражение, а улыбку. Особенно на фоне величественного здания в панорамном окне. Владислав тоже их заметил — стремительно схватил и, слегка покраснев, засунул куда-то за спинку кресла.

— Извиняюсь, — пробормотал он, совершенно несвойственным ему тоном. — Я нечасто принимаю гостей.

— Не переживай, — отозвалась я, всё ещё улыбаясь. — Если бы ты видел, что временами творится у меня дома!

Он посмотрел на меня, явно обдумывая, стоит ли пошутить, но решил оставить эту мысль при себе.

На невысоком деревянном столике, стоящем у окна, лежало несколько предметов, которые сразу привлекли моё внимание. Керамическая статуэтка, покрытая мельчайшими трещинами глазури, изображала танцующую пару. Рядом стоял небольшой глобус на деревянной подставке, на котором почти стёрлись очертания стран. И ещё там была старая серебряная зажигалка с гравировкой, которую он, судя по всему, давно не использовал, но не выбросил.

На полу возле дивана валялась пара книг и несколько листков с рукописными заметками. На кухонной стойке стояла недопитая чашка кофе. Общая картина говорила о том, что квартира видела хозяина не так уж часто.

— У тебя тут уютно, — сказала я, пытаясь представить, как он проводит время в этом пространстве.

— Да, наверное. Но хватит говорить, — произнёс он, чуть хрипловато, и в его голосе звучало что-то, от чего у меня по спине пробежали мурашки.

Прежде чем я успела что-то ответить, он наклонился ко мне и обнял, притягивая ближе. Его руки обхватили меня с такой уверенностью, будто это было самое естественное действие в мире. В этот момент все слова, все мысли потеряли смысл.

Его поцелуй был горячим, страстным, но в то же время удивительно нежным. Я почувствовала, как его ладони мягко скользнули по моей спине, притягивая меня ближе. Скользнули по талии, по бедрам, проникли под ткань платья… Мы словно растворились друг в друге, забыв обо всём, что окружало нас.

Его дыхание стало чуть быстрее, я ощутила, как он крепче сжимает меня, и моя собственная голова закружилась от этого головокружительного вихря эмоций. Его губы находили мои снова и снова, пока я не поняла, что больше не могу стоять.

Владислав, словно почувствовав это, мягко, но уверенно увлёк меня — и вот мы уже валяемся на диване. Я утонула в его объятиях, ощущая, как его близость наполняет пространство чем-то совсем новым, неожиданным, но таким желанным. Это было не просто физическое влечение, а гораздо больше.

Всё происходило с какой-то удивительной естественностью, как если бы мы наконец нашли то, чего давно искали. Его движения были плавными, но уверенными, каждый жест говорил больше, чем любые слова. Одежда полетела на пол, на кресло, мы были как Адам и Ева в райском саду до грехопадения. Но в этом не было никакого порока, был лишь экстаз, была лишь неописуемая радость единения, и в этом единении не было места сомнениям, только безусловное доверие и стремление быть ближе, стать единым целым.

Я почувствовала, как он слегка отстранился, чтобы посмотреть на меня. Его глаза были тёплыми, а в уголках губ играла лёгкая, почти мальчишеская улыбка.

Он смотрел на меня так, будто видел что-то, что боялся упустить, что-то ценное и редкое. Его взгляд обжигал, но не заставлял отступить. Напротив, я почувствовала, как исчезают последние границы, и всё, что оставалось, — это я и он. Когда он потянулся ко мне, время будто замедлилось. Я чувствовала каждое движение, каждое прикосновение, и это наполняло меня странным, почти пьянящим чувством.

Его руки, такие тёплые и уверенные, скользнули по моей талии, а затем чуть сжали мои плечи. Он коснулся моего лица так бережно, будто боялся спугнуть, и я в ответ провела пальцами по его щеке. Взгляд стал ещё более глубоким, а дыхание — медленным и тяжёлым. Его губы накрыли мои, и я утонула в этом поцелуе, который был полон желания и обещания.

Его движения были плавными, но решительными. Он обнимал меня так, что я чувствовала себя защищённой и желанной одновременно. Его пальцы изучали мою кожу, находя каждую линию, каждый изгиб, будто он пытался запомнить всё. Я отдалась этому ощущению, чувствуя, как всё вокруг теряет значение.

Когда наши тела соединились, это было как будто волна, нежно накрывшая меня. Не было резкости или суеты — только гармония, чувство, что это именно то, что должно было случиться. Его тепло проникало в меня, будто соединяя нас не только физически, но и на каком-то глубоком уровне. В этот момент я поняла, что между нами исчезли все барьеры. Это было больше, чем просто близость — это был обмен душами, эмоциями, чем-то настолько большим, что я даже не могла описать это словами.

Он двигался с такой чуткостью, что я чувствовала, как каждый его жест был для меня. Его глаза, всё ещё смотревшие на меня, говорили больше, чем могли бы любые слова. В этом взгляде было всё: страсть, нежность, желание быть ближе. Я почувствовала, как он чуть наклонился ко мне, прошептал моё имя — и от этого моя голова закружилась ещё сильнее.

Каждое прикосновение становилось глубже, а