Когда шеф-пилот Гильбо сошел на берег в Бергене, он был одет так, как и должен выглядеть французский летчик-герой: кожаная куртка и яркий шейный платок. Он поздоровался и помахал встречающим, с элегантным галльским поклоном преподнес букет из красных и желтых нормандских роз, перевязанный лентой в цветах триколора. Он сам срезал их утром в Кодбеке. Журналистам Гильбо сказал, что счастлив служить такому всемирно известному полярному исследователю, как Руал Амундсен.

На следующее утро, когда Амундсен и Дитриксон прибыли на бергенский вокзал, шел сильный дождь. Несмотря на плохую погоду, и здесь их встречала большая толпа. Когда они вышли из поезда, раздались крики «ура». На платформе стояли консулы Франции и Италии. Пришел приветствовать Амундсена и видный бергенский исследователь моря Бьёрн Хелланн-Хансен. Восторженное почитание наверняка согревало душу Амундсена, но также лишний раз подчеркивало, что заставляло людей боготворить его. Полярные экспедиции уже «пекли», как горячие пирожки, и герой оказывался не более велик, чем интерес к его следующей экспедиции.

После консультаций с метеорологами Геофизического института отправление «Латама» из Бергенской гавани назначили на 6 часов вечера. Перед следующим этапом полета необходимо было согласовать и решить множество больших и маленьких практических вопросов. В частности, пополнить запасы горючего и масла, чтобы самолет вылетел в Тромсё с полными баками. На борт погрузили провиант — 10 кг пеммикана, 10 кг шоколада и большой ящик печенья, а также походную печку «Мета» с коробкой сухого спирта в таблетках. С собой взяли также винтовку и патроны на 100 выстрелов. Оскару Вистингу наконец представилась возможность блеснуть. В его обязанности входило обеспечение экипажа полярной одеждой и персональным снаряжением. Де Кувервилю все еще не сняли с руки повязку. Вистинг спешно заказал специальную кожаную перчатку нужного размера.

Хотя времени было в обрез, участники экспедиции успели откушать обед дома у госпожи Инни Мовинкель, сестры премьер-министра, и дать несколько последних интервью прессе. Дитриксон сказал, что доволен французским самолетом, но оговорился, что килеватая форма корпуса делает его менее пригодным для посадки на морской лед, чем «Дорнье Валь». Кроме того, он отметил, что шести мужчинам на борту в кабине экипажа будет очень тесно. Решение, кто удостоится чести быть вторым пилотом, было принято без особых дискуссий. В Тромсё летели и Дитриксон, и де Кувервиль.

Амундсен сообщил журналистам, что он рад наконец-то вылететь на помощь Нобиле и оставшимся в живых. Гидроплан произвел на него хорошее впечатление, и он полагал, что садиться на лед необходимости не возникнет. Он также серьезно ответил на вопросы журналистов об экипаже дирижабля. Из трех групп, потерявшихся во льдах, его больше всего беспокоила судьба шестерых итальянцев, которые остались на унесенном ветром дирижабле. Корреспондент «Афтенпостен» в Бергене спросил его прямо, подходит ли, собственно говоря, Кингсбей в качестве отправной точки для поисков дирижабля и оставшихся в живых. Амундсен ответил отрицательно. В тот воскресный вечер 17 июня 1928 года он полагал, что лучшей отправной точкой был не Ню-Олесунн, а ледокол — судно, которое могло двигаться на восток во льдах к северу от Шпицбергена. Ледокол с самолетами на борту.

Незадолго до 6 часов вечера Амундсена, Дитриксона и остальной экипаж доставили на Маринехольмен к «Латаму». Тем временем технические специалисты базы вместе с французским техником Жильбером Бази перебрали циркуляционный насос двигателей и залатали небольшое отверстие в поплавке на левом крыле медной пластиной. Топливо, масло и груз уже подняли на борт. Гидроплан медленно вырулил в Пудде-фьорд. На пристанях было полно зрителей. С ревом самолет увеличил скорость, поднялся в воздух и исчез в направлении Тромсё. Вскоре на небе была видна лишь маленькая черная точка.

Глава 14

Радиус действия

Первые полученные от Нобиле радиограммы в корне переменили ситуацию. Норвежская спасательная экспедиция должна была искать не одну, а целых три группы, находившиеся в разных точках. Общего у этих точек было одно — все они располагались на границе радиуса действия обеих «Ганз» при текущих координатах «Хобби» и «Браганцы» неподалеку от мыса Грохукен в бухте Моссель. Дальность полета норвежских самолетов ограничивалась четырьмя с половиной часами. Вынужденная посадка Люцов-Хольма и Мюре в Бреннвинс-фьорде должна была послужить им предостережением. И Рисер-Ларсен твердо решил во что бы то ни стало сохранить жизни ввереных ему людей.

Ни одну из пропавших групп тоже до последнего нельзя было списывать со счетов. Однако для себя Рисер-Ларсен решил, что самое безнадежное дело — это искать, куда отнесло дирижабль с шестерыми аэронавтами на борту после столкновения со льдом. Спасти этих шестерых итальянцев могло лишь чудо. Положение группы Мальмгрена, по мнению Рисер-Ларсена, также вызывало серьезные опасения. У них не было ни радио, ни палатки, ни оружия, лишь запас еды, рассчитанный на 20 дней. Но, по крайней мере, было приблизительно известно, в каком направлении они намеревались двигаться: от палаточного лагеря к острову Фойн, затем к мысу Брунн и далее на мыс Платен. Конечной целью им служил мыс Нордкап.

Мариано, Дзаппи и Мальмгрен убеждали Нобиле в том, что расстояние, отделявшее их от суши, — приблизительно 160 км, если верить картам, — можно преодолеть за две недели. Они также не сомневались, что обязательно встретят людей — охотников или поисковые группы, высланные «Читта ди Милано». Ведь альпийских стрелков включили в состав экспедиции именно на случай аварийной посадки дирижабля в пустынном и труднодоступном районе. Мальмгрен рассуждал так убедительно, что, когда трое ушедших к земле наконец скрылись из виду, все оставшиеся в палатке были уверены, что самая большая опасность грозит им самим.

Рисер-Ларсен придерживался другого мнения. Из всех трех групп только палаточный лагерь обладал радиостанцией и мог сообщать свои координаты. Льдина с палаткой проходила за сутки до 30 км, причем по воле ветра и течений ее направление все время менялось. Соответственно, каждый день должен был меняться и район поисков. Но пока Бьяджи мог передавать сообщения, спасатели приблизительно знали, где искать людей.

Рисер-Ларсен считал хорошей отправной точкой для поиска всех трех итальянских групп мыс Ли-Смит, расположенный в северо-восточном углу гигантской ледяной шапки Остфонны. Но пока что добраться до него двум кораблям экспедиции мешал густой лед. Ранним утром в среду, 13 июня «Хобби» двинулась на север исследовать ледовые условия. Все оказалось даже хуже, чем они ожидали. Ночью подул северный ветер, и прибрежный лед начал быстро тороситься, но «Хобби» все-таки успела пробиться в верхнюю часть пролива Хинлопен.

Важную роль в планах Рисер-Ларсена должны были сыграть собачьи упряжки, любезно предоставленные угольной компанией и доставленные